Неповторимая "Аида"

Своеобразный подарок бакинским меломанам в предпраздничные дни преподнес Азербайджанский государственный академический театр оперы и балета. Столичная публика смогла увидеть постановку оперу Джузеппе Верди "Аида" с участием специально приглашенных музыкантов - известного итальянского дирижера Джанлука Марчиано, солиста Тбилисского театра оперы и балета народного артиста Грузии Теймураза Гугушвили и дебютного выступления молодой азербайджанской вокалистки Чинары Ширин.

Об опере "Аида" столько написано, что повторяться нет даже смысла. Напомним лишь "ключевые" моменты. Опера была написана по заказу Каирского театра в связи с торжественным открытием Суэцкого канала - отсюда обилие массовых сцен и вставных дивертисментных номеров. Сюжет оперы был разработан двумя французами - О.Мариеттом и К.дю Локлем - отсюда напряженность драматургии (про жизнь, про слезы и жертвенную любовь с соответствующим печальным финалом). Что же касается "вердиевской интонации", то она проявляется в излюбленных ансамблях - в типичных как любовных, так и драматических треугольниках, которые по ходу сценического действия разбиваются то в дуэты, то в монологи, чтобы в конце вновь соединиться в непримиримый многоугольник.

Когда в репертуаре музыкального театра появляются постановки подобных шедевров, вопроса "зачем" обычно не возникает. Опера Верди считается одной из самых красивых и одновременно сложных опер и в постановочном плане, и особенно по части вокальных ансамблей. И в этом смысле постановку оперы на отечественной сцене следует рассматривать как еще одно доказательство высокого профессионализма театра.

Перед театром стояла отнюдь не простая задача: как создать нечто особенное, когда (а уж в случае вердиевских опер и подавно) все уже сказано, и не раз. Однако полный аншлаг еще раз подтвердил одну непререкаемую истину - зритель соскучился по "добротным" классическим постановкам. И после всех гастрольных заморских спектаклей, с их сценическим минимализмом и весьма спорными преобразованиями основной сюжетной канвы, как-то по-особому начинаешь ценить классические постановки нашего театра. Вот и в спектакле "Аида" никаких "игр разума" - сплошное эстетическое удовольствие. Возможно, этим и объясняется, что опера продолжительностью около двух часов идет "на одном дыхании".

Горячо и искренне воплощали душевные переживания своих героев все задействованные в спектакле актеры. Безусловно, "акцент" постановки был сделан на выступление именитого грузина Т.Гугушвили. Его с полным основанием можно назвать моделью лирического тенора - импозантная внешность, теплый голос, лиризм и экспрессивность, музыкальная проникновенность.

И хотя в роли военачальника египетских войск Радамеса - Т.Гугушвили, несмотря на все принимаемые героические позы, получился несколько слабовольным, гораздо лучше удались номера, где обаятельный грузин смог показать себя в амплуа героя-любовника. Именно его проникновенное признание в любви - исполнение знаменитейшей арии "Милая Аида" - в начале оперы не только дало "основной тон" спектаклю, но и сумело "завести" партнеров.

Между солистами возникло удивительное чувство коллективной общности, которое позволило успешно преодолеть череду сложнейших "кружевных" бенефисных арий и ансамблей.

И все же подлинной "жемчужиной" этого вечера стало дебютное выступление Чинары Ширин в роли Аиды. И хотя ее сценический опыт и репертуар не столь богаты и разнообразны, однако у певицы есть все для того, чтобы в скором будущем стать примадонной нашего театра - красивый тембр, эффектная внешность. Голос певицы - редкий по силе, красоте и насыщенности - обладает подлинным магнетизмом. Пожалуй, в партии Аиды певице не хватило лишь регистровой ровности и филигранной отделки в сложнейших фиоритурах (видимо, сказались волнение, нервное напряжение первого выступления), однако номера, являющиеся "лакмусовыми бумажками" мастерства, в частности, сцена-монолог из первого акта, - своего рода внутренняя борьба дочери вождя эфиопов Аиды: борьба между любовью к египтянину Радамесу и страхом за свой народ, за своего отца - были спеты безукоризненно.

Сами по себе развернутые оперные монологи, раскрывающие душевные драмы своих героев, с позиции зрителя довольно нудные номера. Ч.Ширин смогла сделать так, что простой монолог "вырос" чуть ли не до центрального номера, драматургического "узла" оперы, от которого нельзя было не только, с позволения сказать, оторвать уши, но и глаза. Такое исполнение итальянцы характеризуют словами: "Есть персонаж!"

И все же партию Аиды не только очень трудно петь, ее нелегко и сыграть. Должны быть обязательно две составляющие, причем равноправные в этой партии: вокал и игра. Ведь хрупкая, нежная и беззащитная главная героиня обладает высоким мужеством и огромной духовной силой. Потому так важно средствами музыки и вокала передать внутренний психологический конфликт, заканчивающийся трагическим финалом как единственно возможным для нее выходом. Актерское дарование, темперамент, искренность, особая "погруженность" в исполняемую музыку покорили зрительный зал. А в сценах любовного плана эмоциональное, равно как и музыкальное напряжение просто "зашкаливало" (особо впечатлили мягкость, вкрадчивость, по-женски обворожительное исполнение Ч.Ширин сцены-обольщения Радамеса с целью выведения военной тайны египтян).

Поручить столь технически сложный музыкальный материал молодой певице - риск, который оказался абсолютно оправданным, равно как весьма похвальная попытка руководства театра сформировать труппу молодых достойных исполнителей. Потому что они - настоящее и, несомненно, будущее азербайджанского исполнительского искусства. Вот и в нынешней постановке исполнительницы главных партий - Чинара Ширин (Аида) и Фидан Гаджиева (Амнерис) - действительно молоды, обаятельны; и своеобразная "дуэль", своего рода духовный (как и вокальный) поединок двух красивых, страстно любящих и одновременно глубоко страдающих главных героинь гипнотизировал зрителей от первой до последней ноты.

Сам Верди признавался, что "голос и мелодия для меня всегда останутся главными", и потому исполнять музыку "Аиды" надо либо вдохновенно, либо не играть вовсе. Помимо свойственного Верди удивительно гармоничного сочетания плавной лирики и драматического накала страстей, от оркестра требуется почти балетное внимание, особенно в сложнейших и интереснейших ансамблевых номерах. И в этом смысле было весьма интересно проследить за "итальянским тандемом": Дж.Верди - Дж.Марчиано (в конце же концов все "нити" исполняемой драмы сходятся в руках дирижера).

Гастрольное дирижерство - яркое явление в музыкальном мире. Это всегда встреча разных школ, традиций. Безусловно, такие постановки очень важны для нашего театра. Это возможность для наших исполнителей овладеть более широкой палитрой стилей, перенять опыт, оригинальные идеи зарубежных коллег. Поэтому закономерно привлечение со стороны руководства театра известного итальянского дирижера Дж.Марчиано, в репертуаре которого не только итальянская оперная классика, но и оперные постановки Моцарта, Дебюсси, Пуленка.

Что касается "Аиды", Марчиано трактует Верди весьма эмоционально, с максимальным динамическим напряжением, превращая все кульминации в громоподобные взрывы. Его дирижерскую манеру можно назвать одним словом: максимализм. Максимум темперамента, выразительности, почти предельные темпы, обостренные контрасты тем, громкости... По-итальянски артистичная манера дирижирования, впрочем, не "опускающаяся" до уровня театральных эффектов (в поведении маэстро чувствовались культура и такт), держала зал в состоянии восторженного напряжения. Казалось, что дирижера волнует не конечная мудрость целого (целомудрие) в опере, а, напротив, острота пограничной ситуации, особая наполненность переходов. Возможно, так в свое время и задумал композитор, ведь в модуляционных переходах обнаруживается драматизм бытия, а в непрерывном "токе" ритма - интенсивность жизни, необратимость времени.

Верди у Марчиано звучал настолько свежо, что казалось: эта музыка написана только что. Дирижер сумел не только внушить это ощущение оркестрантам, но и мастерски провел их через все перипетии большой оперы, безукоризненно выстраивая его как единое целое, точно высчитывая даже паузы между номерами (правда, этот расчет нередко разбивался об очередные восторженные аплодисменты публики). В свою очередь, и по отношению к публике Марчиано оказался весьма взыскательным дирижером, требующим уважения как к творчеству великого соотечественника, так и своему выступлению. Что стоит только его обращение к зрительному залу в виде характерного жеста - приложение пальца к губам, требующего абсолютной тишины перед исполнением увертюры оперы.

А, впрочем, публика, с интересом наблюдавшая за всеми перипетиями сюжетной канвы, вела себе на удивление чинно, благопристойно, позволив лишь в конце спектакля овациями заглушить еще не отзвучавший последний аккорд. Растроганные исполнительницы - Ф.Гаджиева и Ч.Ширин - постоянно приседали в реверансах, а Т.Гугушвили и Дж.Марчиано по традиции бросали в оркестровую яму букеты - и стоило, своим грамотным аутентичным звучанием оркестр заслужил как аплодисменты слушателей, так и признания исполнителей.

Улькяр АЛИЕВА

Зеркало. – 2011. - 28 мая. – С. 24.