Памяти Али Ахвердиева

Он всю жизнь преодолевал...Преодолевал себя, преодолевал безотцовщину, преодолевал искусство...И последним преодолением стала смерть...

Утром 14 сентября 1992 года фатальная случайность оборвала жизнь благородного и неординарного человека, образ которого запомнился публике эпизодической ролью подлого Ялынджыка из фильма "Деде Горгуд". Он часто отрицал, казался противоречивым, но на самом деле был великодушным добряком, собирающим осколки стекол на своем пути, ибо понимал простую истину мудрости отца Горгуда "Если злое задумал - почета не жди, если духом высок - и врага пощади".

К сожалению, в тени популярной ретроспективы осталась оперная роль рокового шутника вердиевского Риголетто и шекспировского героя - коварного Яго, меркантильного князя Галицкого и противоречивого Аслан Шаха в опере "шах Исмаил". Но знатоки настоящего искусства его помнят, помнят как любимого Али и просто Алика, человека принципиальной воли, разносторонне одаренного, обладающего актерским, вокальным и художественным талантами.

И это не случайно. Его отец Гасан Ахвердиев - любимый ученик и портретист корифея азербайджанской живописи Азима Азимзаде. Мать - народная художница Гюлли Мустафаева - автор художественного образа бунтарской поэтессы Мехсети Гянджеви. Любимые сестры - заслуженный деятель искусств Азербайджана музыковед Земфира Кафарова - исследователь оперной концепции "Кероглу", заслуженная артистка, органистка Рена Исмайлова - первая исполнительница органной композиции "Баяты Шираз" Назима Аливердибекова. Один из братьев - скульптор Гусейн Ахвердиев, который изваял в новобакинской католической церкви скульптурный образец "Азербайджанской Матери Марии", второй - ныне покойный художник Уджал Ахвердиев, украсивший фресками с ликами святых церковь на бывшей Полухинской улице... Сам Али Ахвердиев только к пятидести годам стал заслуженным артистом, когда за плечами уже было множество ведущих оперных партий.

Он горел не только в образах своих трагических героев, но и сгорал от душевной боли, когда в восьмидесятые годы в огнях пожара полыхал судьбоносный Театр оперы и балета им.М. Ф. Ахундова. Он горел в день трагических январских событий девяностого, и вскоре нелепо, а может быть, и слепо сгорел на пути к любимому Хазару...

Он любил совершать заплывы в море...Причина же смерти информативно лаконична: "Погиб от разряда высоковольтной линии"...И это был его последний жест с сжимающимися вверх кулаками и горькой гримасой желания выжить в суете глупости и непонимания, столь привычной и столь, возможно, мудрой...Постулат его бескомпромиссности в познании искусства был прост, изречение Горького: "Есть две формы жизни - гниение и горение".

Он был подобен древнетюркским памятникам жесткого бойца и милосердного щадителя, а в имени его героя Ялынджыка сложно заключалось и свойство прилагательного - "ялын", и значение уменьшительного, а порой и уменьшительно-ласкательного тюркского окончания - "джык"... Оно глубинно и аллегорично. Порой оно подсознательно трактует суть абстракции и изолированности и является синонимoм к слову "муджерред". В основе оно тождественно слову "ялын", характеризующему обнаженность, одинарность, чистоту и пламенность одновременно.

Певец, художник, актер и великий дядя Алик был один и одинок, как "ялныз". Он был скромным, самостоятельным и индивидуальным как парень-богатырь - Алимардан, как и сын его мужчина-герой - Фархад...

Сейран КАФАРОВ

Зеркало.- 2011.- 10 сентября.- С.27.