Необыкновенная Лейли

Состоялся дебют Лалы Мамедовой на сцене Театра оперы и балета

После сценического недоразумения (иначе и слова не подберешь) мюзикла "Лейли и Меджнун" новость о том, что эстрадная исполнительница, заслуженная артистка Лала Мамедова также собирается выступить в партии Лейли, но уже в классической постановке Узеирбека Гаджибейли на сцене Государственного академического театра Оперы и Балета, вызвала более чем скептическое отношение. Даже заверения певицы, что она прошла все положенные для выступления на оперной сцены этапы, особого доверия не вызвали. Но вопреки критически настороженным ожиданиям в целом выступление понравилось, а моментами даже очень. То, что Лала Мамедова, несмотря на мягкость и женственность, весьма дисциплинированный и целеустремленный человек, автор этих строк знает не понаслышке. И образ Лейли - тому новое подтверждение.

Теперь по порядку...

Хотя оперу "Лейли и Меджнун" публика любит, и редкий спектакль проходит без аншлага, но такого ажиотажа к спектаклю театральные старожилы давно не припомнят. Пожалуй, только обновленная постановка в честь столетнего юбилея может соперничать с тем интересом, который публика проявила к данному спектаклю. Билеты были раскуплены моментально, и в зрительном зале была заполнена даже галерка.

Да и такую довольно "разношерстную" публику в стенах Оперного театра на классической премьере автору этих строк доводилась видеть впервые. Послушать Лалу Мамедову пришли и признанные мэтры отечественной классической культуры - ее педагог Агахан Абдуллаев, а также Айгюн Самедзаде, Флора Керимова, Ариф Бабаев, Сиявуш Керими, Азерпаша Неметов, Октай Мир-Касимов, Рафик Гусейнов и ее коллеги "по цеху". Костюмы последних, кроме Ильгара Мурадова, который выглядел весьма комильфо, навевали на мысль, что некоторые в театре впервые и об элементарном театральном dress code имеют весьма туманное представление. Более всех отличился певец Замиг, который умудрился в театр прийти не только в джинсах и кроссовках, но еще и в "обрамлении" яркого оранжевого пиджака.

Под стать внешнему виду было и поведение публики, которая, видимо, перепутала театр с очередным эстрадно-тусовочным мероприятием, на которое можно вполне опоздать. И каково же было их удивление, что спектакль начался вовремя, поэтому добрая часть зрителей добиралась до своих мест в темноте, а порой и вовсе опоздала к началу второй картины. Да и к началу следующего акта зрители, несмотря на предупреждающие звонки, торопиться не спешили, поэтому начало всех актов прошло под сквозняк и "аккомпанемент" открывающихся дверей. И администрация театра, всегда строго следящая за дисциплиной зала, учитывая своеобразный и по большей части специфичный состав зрителей, пошла навстречу публике, проявив некоторую лояльность, иначе ее добрая половина рисковала дожидаться очередного акта в фойе.

Безусловно, все внимание зрительного зала было направлено на исполнительницу главной партии Лалу Мамедову. Всех интересовали следующие вопросы: насколько силен голос и будет ли слышно исполнительницу, которая будет петь без привычного микрофона; насколько хорошо у исполнительницы эстрадных песен будут получаться мугамные импровизации, и, наконец, насколько убедительно в плане актерского мастерства будет воссоздан хорошо знакомый образ несчастной возлюбленной. И в этом смысле Лала Мамедова показала, что является не просто обладательницей довольно сильного пластичного голоса с ровным диапазоном и приятным, бархатным тембром, но и ярким актерским дарованием.

Голос певицы - обладает "теплым" магнетизмом и приятно контрастировал с довольно глухим тембром голоса исполнителя партии Меджнуна Сабухи Ибаева.

Пожалуй, в партии Лейли певице не хватило лишь филигранной отделки в сложнейших фиоритурах (видимо, сказалось волнение, нервное напряжение первого выступления), однако номера, являющиеся "лакмусовыми бумажками" мастерства, в частности сцена-диалог с матерью из первого акта, а также последняя предсмертная сцена были спеты чисто, а в плане актерского исполнения весьма убедительно.

А как трогательно умирала Лейли-Л.Мамедова. Тихо догорает свеча жизни Лейли. И словно сопротивляясь смерти и судьбе, в который раз ее героиня упорно двигается к этому еще теплеющему светочу жизни. Изящно вытянутая рука, последнее "прости - прощай". И музыка, и сценическое, и светоцветовое решение сцены были окутаны светом - не ярким, но удивительно теплым, как и, впрочем, все простые человеческие мечты о счастье.

И все же спектакль в который раз подтвердил утверждение, что время "прим" уже прошло и зрителям теперь нужен полноценный спектакль. В этом смысле постановка оперы стала хорошим примером командной работы, где каждый исполнитель действовал как важный элемент "единого организма". Поэтому среди других исполнителей спектакля выделим Тайара Байрамова в партии Ибн Салама - радовал звонкость голоса, что касается непосредственно актерского исполнения, то робкий Ибн Салам-Байрамов выглядел гораздо скромнее своей "законной" сценической супруги Лейли-Мамедовой. В который раз порадовал своей воистину молодецкой мощностью голоса наш оперный долгожитель Шахлар Кулиев в партии воинственного и благородного Нофеля (недаром публика в знак особого расположения к исполнителю своими довольно бурными аплодисментами заглушала еще не отзвучавшие ноты его партии). Весьма убедительным было исполнение Сахибой Аббасовой партии матери Лейли - роль эпизодическая, но ее претворение весьма убедительное и запоминающееся. Чего нельзя сказать об исполнительницы матери Меджнуна Афаг Агаевой - голос сильный, тембр красивый, но точность интонирования оставляет желать лучшего. Отметим также выступление Низами Багирова и Эльнура Зейналова в партиях родителей влюбленных, которые оставили весьма благоприятное впечатление.

Весьма символично, что и дирижерский пульт был предоставлен женщине - очаровательной Севиль Гаджиевой, которая на сегодняшний день является первой и единственной азербайджанской женщиной-дирижером музыкального театра. Автор этих строк ее исполнение видела впервые, но впечатление весьма положительное - и ритмическую сетку держала четко и эмоции весьма корректно проявляла. Может и "внутренняя" свобода, как таковая, не чувствовалась, но думается, это происходило от излишне ответственного подхода маэстро к осуществлению руководства музыкальной составляющей спектакля.

Меломанам не стоит объяснять, что порой постановки несут в себе элемент "живой энергетики" между залом и сценой, когда исполнители делятся со зрителями своими эмоциями и получают в ответ что-то неуловимое и в то же время вполне осязаемое. Это все равно, как через давно и хорошо знакомое "Все" проглядывало "Нечто", такое же вечное и необъяснимое как само искусство. Одна знакомая зрительница застала меня врасплох вопросом о том, какая эта по счету постановка "Лейли и Меджнуна" на сцене Театра оперы и балета. Не думаю, что в театрах ведется подобного рода статистика спектаклей, но даже если бы и велась, то данная постановка явно заставила бы работников театра призадуматься к какой категории ее отнести. С одной стороны, назвать это культурным событием в стране, с академической точки зрения, не совсем правильно. С другой стороны, нельзя не отметить весьма похвальную попытку Лалы Мамедовой приблизить уровень нашей современной эстрады до академического искусства. А это уже не может не радовать.

Улькяр АЛИЕВА

Зеркало. – 2012. -2 мая. – С. 8.