Муслим Магомаев. Гянджинские эпизоды

Великий музыкант в воспоминаниях простых людей

В течение нескольких десятилетий ХХ века он являлся одной из ярких личностей, формировавших вкус у людей, живущих в большей части Евразийского материка. Ценители настоящего искусства во всех четырех частях света знали и любили этого великого азербайджанца.

Во всех городах и селах своей Родины его имя произносится с большим уважением и гордостью. Но не ошибемся, если скажем, что в древней Гяндже к личности Муслима Магомаева питают особые чувства. Ведь в памяти гянджинцев Муслим остался также как мастер, создавший образ гениального Низами Гянджеви. В 1982 году, в период съемок фильма “Низами”, длившихся месяцами, Муслим стал настоящим гянджинцем. Здесь даже были люди, которые обращались к нему не иначе как “Муслимлэ”, по-гянджински. Тут же объясним , что приставку “лэ”, являющуюся местным укороченным вариантом слова “лэлэ”, старые гянджинцы используют при обращению к самым близким друзьям, приравниваемым к родным братьям.

И в период съемок, так же, как до и после него, во время приездов в Гянджу Муслима одним из самых близких людей, с которыми он поддерживал тесные приятельские связи, был покойный Гаджи Хамзаев. Представитель коренного гянджинскоко рода Мирхамзалиляр, Гаджи муэллим по специальности был зубным врачом. Он так же как человек, сведущий в традициях, истории и культурной среде Гянджи, был Муслиму другом и собеседником. Великий музыкант и его супруга Тамара Синявская были самыми желанными и любимыми гостями семьи Гаджи муэллима. Друзья также много путешествовали по живописным местам Гянджинского края.

В фотографиях, которые мы взяли из семейного альбома в доме Хамзаевых, запечатлены навечно те трогательные моменты. Но сияющий образ Муслима глядит на нас не только с фотоснимков, а также с полотен, созданных людьми искусства, которые общались с ним здесь.

Проживающий в Зерраби, старой городском махалле, Вахаб Джафаров – ныне главный художник Гянджинского государственного драматического театра – работает над эскизами портрета великого исполнителя. Он вспоминает, как в том же 1982 году вместе с друзьями – молодыми художниками – перед концертом Магомаева, организованном в Летнем театре в Сардар багы, подошли к нему поздороваться. И эта приветственная встреча обернулась почти часовой беседой об искусстве.

Его высказывания стали для меня своего рода манифестом. Магомаев, считающий оригинальность и высокие эстетические ценности главными условиями любого рода творческой деятельности, не только своей речью, но и движением черт лица, сиянием глаз стал для нас источником какой-то новой созидательной энергии”, – говорит Вахаб и подчеркивает, что именно эта беседа сформировала в его сознании твердое правило: быть верным принципу, отвергающему все неоригинальное при создании своих работ.

Сила искусства Муслима в том, что здесь были сплетены традиции и оригинальность, классицизм и современная энергетика, покой и динамика, общечеловечность и национальность. Я пытаюсь передать нашего великого музыканта в картине в такой ауре”, – подытоживает Вахаб.

В еще одном гянджинском старом квартале Дердйол, на стене гостиной дома, построенного свыше ста лет назад, висит другая, высотой в человеческий рост картина, хранящая память о Муслиме. Нарисовал ее здесь же, в доме своих предков известный актер театра музкомедии, народный артист, покойный Мобиль Ахмедов. Ведь он, будучи мастером сцены и вокала, был также художником с образованием.

Историю этого произведения рассказывал Башир муэллим, брат Мобиля Ахмедова. К сожалению, большой знаток искусства, представитель истинной гянджинской интеллигенции Башир муэллим недавно ушел из жизни; в том же возрасте, как и его кумир Магомаев. В подготовленном несколько лет назад автором этих строк телевизионном очерке, посвященном памяти Муслима, Башир Ахмедли с любовью вспоминает эпизоды, связанные с великим певцом:

“У Муслима Магомаева всегда были друзья в Гяндже. Он в летние месяцы часто приезжал на Гей-Гель. С моим братом Мобилем много ходили по здешним горам. У Мобиля и у великого музыканта Магомаева были и способности художника. Как-то летом, будучи в Гяндже, Мобиль решил создать большой портрет Магомаева. Идея произведения такова: Муслим среди борцов за мир ХХ столетия. Здесь, на экваторе планеты, видны самые яркие вестники мира современности: Пабло Пикассо, Чарли Чаплин, Джавахарлал Неру, Пабло Неруда, Виктор Хара, Мстислав Ростропович, Иоан Павел второй… А Муслим, поднявший правую руку поет “Бухенвальдский набат”. Он впереди всех. Действительно, его образ остался в памяти многих именно так: поднявший по-магомаевски ввысь руку. Как символ призыва к настоящей культуре и высоким идеалам.

Закир Мурадов

Зеркало.-2013.- 17 августа - С. 25.