Ожившие “Тени Гобустана”

На сцене Театра оперы и балета прошла премьера балета Ф.Караева

Одноактный балет “Тени Гобустана” отечественного мэтра Фараджа Караева на сцене Азербайджанского государственного академического театра оперы и балета впервые был представлен более сорока лет назад. Поэтому любители-меломаны и профессионалы-караевоведы ожидали воскресный вечер 6 октября с особым нетерпением, тем более что немногие бакинские меломаны смогли попасть на летнюю премьеру нового возрожденного балета Ф.Караева, показанную в рамках II Международного форума по межкультурному диалогу на подмостках, специально сооруженных среди скал Гобустана. И надо отдать должное театру – дирекции, художественному руководству, балетной труппе, сделавшим буквально все, чтобы перенесенный в “камерную” обстановку балет зажил своей новой, яркой самостоятельной жизнью.Первая постановка, премьера которой состоялась в 1969 году, канула в Лету. Ни видеозапись балета, ни великолепные декорации покойного Тогрула Нариманбекова не сохранились – только студийная запись симфонического оркестра под управлением Рауфа Абдуллаева. И нынешний балет – это практически заново, по крупицам созданная новая постановка Максин Брахам, которая, тем не менее, опирается на сценическую концепцию первой постановки, созданной Рафигой Ахундовой и Максудом Мамедовым. Именно помощь двух наших хореографов и главного балетмейстера Театра оперы и балета Тамиллы Ширалиевой помогла английскому хореографу в воссоздании балета, ну а М.Брахам внесла свою лепту – новое хореографическое “прочтение”, видение балета Ф.Караева.Весь одноактный балет состоит из четырех сцен – своеобразных новелл: “Огонь”, “Солнце”, “Охота” и “Художник”, и его основная идея – дилемма жизни и смерти, момента и бессмертия. В поклонении живительному теплу и Солнцу, дарующему новый день, в заклинании удачной охоте – все это подчинено центральной идее – прославлению человеком жизни, мироздания. Когда в человеке просыпается “внутренняя” свобода, осознание красоты мира, заставляющие его творить. Когда в Человеке просыпается Художник. При этом музыка Фараджа Караева сама по себе очень образная, с позволения сказать, театральная. Но в ней есть и эмоциональная насыщенность – энергия постоянного развертывания, обнаженный “нерв” контрастных сопоставлений, способная выразить испуг, стон, восторг, “давящую” статичность ночной тишины. Ну а гулкие звуки ударов, всевозможные шумовые эффекты словно воплощают дух времени, дух оживших теней наскальных изображений Гобустана. Это чутко уловила и М.Брахам, в хореографии которой есть и элементы пантомимы (сцена мольбы огня, “вынюхивание” охотниками следов дикого зверя) и орнаментальные композиции, рождающие ассоциации с графической четкостью гобустанских рисунков, и нечто субъективное – разорванное, нервное, эклектичное.Да и стилистику хореографии балета трудно определить, это своеобразный “микс” современного танца – что-то от “энергичного” экспрессионизма Рудольфа фон Лобана, что-то от жестовой пластики рук Доры Вайер, что-то от Уильяма Форсайта с его нивелированием, стиранием границ между премьерами и кордебалетом. И в этом смысле нельзя не отметить высокий профессионализм балетной труппы нашего театра.Все участники постановки создавали словно материализовавшийся в движениях первозданный суровый мир гобустанских петроглифов – Какой бездонно-таинственный и в то же время тщательно “отделанный”. Языки пламени (Камилла Гусейнова, Тамилла Мамед-заде и Алсу Гимадиева) и Девушка (Нигяр Ибрагимова) “священнодействовали” телом, руками, отсекая все, что не имело отношения к пластике. Натянутая как струна Елена Черноусова четко держала напряженный ритм солнечного круговорота. Отметим яркую образную выразительность Прометея – Гюльагаси Мирзоева; конвульсивную, но до мелочей сконструированную хореографию Анара Таирова; жестовую пластику Художников – Анара Микаилова и Пярвин Наджафовой.Гармонично сливалась с танцевальными образами и сценография спектакля. Каждый ее первоэлемент (декорации Юсифа Бабаева, обрисовывающие горную цепь Гобустана, костюмы, стилизованные под обнаженное тело, цвет, свет) на сцене словно жил своей жизнью и был интерес сам по себе. И в то же время словно пазл соединялся с остальными фрагментами мозаики в единую орнаментальную композицию.Впрочем, весь балет, при всей сложности и необычности музыкальной и хореографической составляющей, создает очень чувственное, человеческое настроение, которое очень трудно встретить в современных постановках. Это труд, и нелегкий, всех, кто непосредственно занят в постановке. По всей видимости, новую постановку Театра оперы и балета ждет долгая сценическая жизнь. Балет “Тени Гобустана” будет интересен и зрителю, который ищет развлечения (благо балет изобилует эффектными сценическими находками), и, с позволения сказать, думающему зрителю, который после просмотра, возможно, приблизится к разгадке извечных вопросов: “Кто я? Что я?”.

Улькяр АЛИЕВА

Зеркало.- 2013.- 8 октября.- С.8.