“Задача художников состоит в утверждении духовной гармонии”, -

говоpит в интеpвью газете "Зеpкало" Вафа Эфендизаде

Задача художников состоит в утверждении духовной гармонии, “В студенческие годы я оказалась в Италии, мне удалось увидеть в Милане “Тайную Вечерю” Л.Да Винчи. Краска картины во время войны в некоторых местах была стерта дождем и повреждена. Раставраторы, восстанавливая картину, повредили первый слой краски, но остался легкий рисунок с легкой подсветкой.., однако и это было настолько божественно, что поневоле веришь в Божественное происхождение таланта великих Художников. Или когда слушаешь Моцарта в хорошем исполнении, – это тоже неземное наслаждение! Рукой этих великих людей водил сам Творец. Только стремясь к такой высоте и можно достичь чего-то в искусстве…”В Баку в начале 90-х годов была организована выставка работ женщин-художников. На церемонии открытия национальный лидер Г.Алиев в восхищении остановился перед работой “Утро в Венеции” и спросил, кто автор. Поскольку на открытии присутствовала мать художника, известный тюрколог-профессор Тюркан Эфендиева, то она сообщила, что автор работы ее дочь, которая и находится в Турции. Г.Алиев посоветовал председателю СХ, народному художнику Фархаду Халилову организовать персональную выставку картин этого автора. В то время ныне покойная искусствовед Солмаз Садырханова, принимавшая участие в организации этой выставки, писала: “Я всю жизнь ждала такого художника, как В.Эфендизаде, о ней нужно писать диссертации”.Оба эпизода взяты из жизни заведующей кафедрой преподавания живописи Международного Кипрского университета в Лефкоше, доцента Вафы Эфендизаде, картины которой не раз выставлялись в Баку, Анкаре и Стамбуле. Это были как персональные выставки, так и совместные. В Лефкоше также была организована большая персональная выставка, которую открывал сам Денкташ и члены правительства. Во Флоренции в 2011 г. состоялась выставка, спонсируемая МИДом Турецкой Республики Северного Кипра совместно с турецким посольством на Кипре, сотрудники которого даже приехали на открытие. Флоренция приглашала провести выставку и во второй раз, но т.к. организация сопряжена с очень большими трудностями переезда и перевозки картин, она до сих пор не состоялась. Вафа ханум признается, что выставляться ради самой выставки не любит.В августе, во время ее приезда домой, газета “Зеркало” встретилась с Вафой ханум. Предлагаем читателям нашу беседу:- Ваше увлечение живописью началось с того, как…?- Мое увлечение живописью началось с того, как мама в 9 лет подарила мне альбом “Дети в мировой живописи”. Помню, мне понравилась “Сикстинская мадонна” Рафаэля и еще что-то. Но следующую покупку альбома “Галерея Уффици” (одна из лучших галерей мира, где сконцентрированы все итальянское Возрождение и европейское искусство) по дороге в музшколу со своей няней я сделала уже сама. В книжном магазине, где я покупала эту книгу, я увидела Ботичелли, который поразил меня окончательно. Затем я неожиданно поступила в художественное училище им. А.Азимзаде, хотя готовилась всего лишь месяц. По окончании училища решила поступить в легендарный Московский Суриковский институт.- Этот выбор, скорее всего, уже был вполне осознанным и желаемым…- Да, я хотела учиться именно там и нигде больше, причем, в первый год мне не удалось поступить, на второй год нашей республике выделили место в академии им.Репина в Ленинграде, но она меня не привлекала. С большим трудом удалось поменять это место на Суриковский институт, куда я опять не попала. Короче, ценой долгих перипетий на третий год я, наконец, поступила.- Однако эти годы ожидания вам, наверное, воздались сторицей…- Конечно, до того я весь год жила в Москве и ходила в школу-студию при Институте им.Сурикова, а потом училась хорошо. Все преподаватели были известными профессорами живописи. Академик Мочальский, интеллигент до мозга костей, очень любил меня и высоко ценил мой стиль и манеру рисовать. Причем, я хотела попасть к другому педагогу по монументальной живописи, но не получилось. А он выбрал меня по моим работам. Человек очень корректный, в высшей степени культурный и сверхделикатный. На шестом курсе Илья Глазунов организовал поездку в Италию со студентами, и я была включена в эту группу. Нас возили по музеям и художественным вузам всей Италии, это было незабываемое время…- Ребенка, очарованного Рафаэлем и Ботичелли, поездка в Италию не могла не впечатлить?- Конечно, эта поездка в творческом и профессиональном плане дала очень многое. Мы увидели и окунулись в колыбель европейского искусства. Но и там я увидела Ботичелли, и опять он меня поразил. После я не раз была в этой стране, но каждый раз Ботичелли восхищал и очаровывал меня своими шедеврами, особенно “Примавера. Вечная весна”, – в оригинале эта работа потрясает и изумляет.- Серия картин о Венеции навеяна этой поездкой?- Да, я рисовала их по возвращении по зарисовкам, которые делала там. Вообще в нашей семье было принято ездить, скажем, в Эрмитаж на один день, только чтобы увидеть какую-то картину или выставку, или в Москву на один вечер премьеры в театре.- С какой мыслью и планами вы закончили академию художеств?- С ужасом! Что я буду теперь делать? Ведь в академии шла постоянная подпитка и развитие, лучшее время жизни, единомышленники рядом, есть цель, а когда ты остаешься одна сама по себе, охватывает ужас! Там среда была необыкновенно благодатной, а тут вдруг отрываешься от этой жизни…То время в Союзе было золотым: культурная жизнь насыщена до предела. Но постепенно я обрела опору под ногами. Видела себя только художником, только живописцем. Преподавать не особенно хотелось, хотя все время, наряду с творческой работой, приходилось преподавать, – в институте искусств, еще где-то. В начале 90-х гг., когда была выставка в Турции, посвященная Дням искусства Азербайджана, мне предложили работу, и я уехала в Стамбул работать в университете “Мемар Синан”. Там проработала восемь лет. Затем мужа по работе послали на Кипр, и мне пришлось ехать с ним. Так мы остались в Лефкше.- Вы человек мобильный и творческая свобода всегда при вас, а нужно ли, по-вашему, помогать талантам?- Люблю жить в разных странах, не люблю засиживаться где-то в одном месте, жизнь так коротка, нужно успеть многое повидать, прочувствовать, осмыслить. Мои девочки хотят учиться в Италии, ну, и я, наверное, поеду с ними. Мечтаю об этой стране, не обязательно жить и работать, нет, просто находиться, впитывать в себя все увиденное, это улучшает настроение, поднимает тонус. Однако…, что касается таланта: почему, скажем, талантливый человек, дошедший до шестого десятка, не должен иметь квартиры и мастерской? Так не должно быть, талантам нужно создавать условия и помогать, а не то все силы расходуются на выживание. Действительно одаренных людей ведь не очень и много, их единицы, а человеку важна внутренняя свобода, это очень важно. Если я не могу высказать свое мнение, то я не смогу жить в такой стране.- Судя по тому, как часто вы выставляетесь, можно сказать, что у вас насыщенная творческая жизнь.- Я работаю постоянно, моя мастерская находится там же, в офисе кафедры, которой я заведую, поэтому творческий процесс идет непрерывно. Но уже полгода, как не стало папы (член-корреспондент НАНА, профессор Октай Эфендиев, – прим.авт.), и мне не работается, ведь на душе должно быть хорошо, чтобы взяться за кисть… не могу писать с печалью в сердце, должно быть хорошо, чтобы и работалось хорошо.- Есть такое мнение, что дипломы Кипра не признаются в мире, так ли это?- Нет, дипломы признаются во всем мире после того, как их утверждает Турция. Т.е. пока Турция не утвердит дипломы выпускников университетов, те их не получают.- В ваших картинах много национальных элементов. Насколько это важно в искусстве живописи?- Двойственность внутри нас, мы относим себя и к Европе, и к Востоку, пишем по канонам и традициям европейского искусства, но в душе ощущаем себя восточными людьми, тяготеем к орнаментальности. Это сидит у нас крови. Однако профессионализм требуется во всем. Не люблю фольклорность в искусстве, в высоком искусстве нет понятия национальности, оно в деталях и тонкостях. Но сегодня все, кому не лень, занимаются живописью и объявляют себя художниками. Живопись – вещь очень тонкая и сложная.- Вы считаете, что художниками могут быть только профессионалы, прошедшие школу?- Я признаю, что есть одаренные от Бога люди, и это большая редкость. Но и все великие живописцы прошли школы мастерства, – не прошедшие школу в истории искусств не остаются! Ван Гог, Матисс, – все они прошли школу, прошли Лувр, а потом – у них было безумное окружение, среда, которая воспитывала и формировала, подпитывала и помогала. Да, Родена, допустим, не приняли в академию, но его уровень того заслуживал, он был лучше тех, кто был в академии, это был новатор-гений. А выставляться и объявлять себя профессиональным художником я считаю неправильным.- Может, для таких людей и неважно, стали они профессиональными художниками или нет?- В советское время не все было идеально, мы знаем это, но были конкретные требования и критерии профессионализма. Однако эти тенденции происходят не только у нас, но по всему миру. У меня самой были старушки-ученицы, у которых вдруг раскрылся художнический талант, они потом выставлялись и продавали свои работы. Но их никак нельзя назвать профессиональными художниками. Так не должно быть в идеале, – по крайней мере, профессионализм должен цениться выше, нельзя ставить его на один уровень с любительством. Сегодня так все смешалось, что становится иногда обидно и непонятно, а может ли любой профессионал считаться значимой фигурой? Профессионализм есть талант плюс школа, никак иначе, одно без другого не может существовать. Сегодня архитектор заканчивает факультет без знания рисунка, а рисунок является основой, хотя многие спорят, является ли архитектура искусством или нет. Конечно, это искусство, это однозначно. Поскольку есть компьютер и специальные программы, считается, что и преподавателю вовсе не обязательно знать рисунок. Чтобы какую-то идею воплотить в визуальную форму, нужно обязательно уметь рисовать. Это даже не предмет спора. То же самое и в музыке: все те, кто поют, сочиняют, играют должны знать сольфеджио, музыкальные основы.Рисунок всего лишь средство, и те, кто имеют руку и глаз, а еще и художественный вкус, добиваются хороших успехов. Тут важно еще и трудолюбие, без этого качества вообще никакой талант не расцветет, а завянет. Искусство – это любовь, нужно любить то, чем занимаешься. Я как-то написала на страничке: Искусство – это борьба со смертью, постоянная борьба за жизнь, ибо все наши желания и порывы направлены на утверждение прекрасного в нашей жизни, чтобы было радостно и легко жить. Задача художников состоит в утверждении духовной гармонии, потому что сегодня материальный аспект во многом превалирует и заполняет жизнь людей, все обуяны жаждой купить, съесть, потребить, заиметь, увидеть, а для чего? Нужно и о душе подумать. Материальный перевес тяжестью давит на души, отсюда агрессия, а искусство и есть тот момент, который отрывает от всего приземленного и потребительского.

Мой друг-скульптор Гусейнов Агагусейн (он сейчас в Нью-Йорке) как-то сказал о своей работе: “Как ты думаешь, может она стоять в Лувре?” Я сначала недоумевала, но потом поняла: только мысля именно так, и можно подняться до самых высот в искусстве. Конечно, я так и говорю своим детям и студентам; “Нужно держать себя и направлять на этот ориентир, только тогда можно стать Икаром”.- Есть ли нереализованные и идеи и мысли?- Естественно, когда работаешь, в процессе всегда появляется много идей, которые планируешь воплотить, но времени на все не хватает.- В чем, по-вашему, заключается ответственность художника?- Совесть художника и есть его ответственность! Если есть совесть человеческая, она и в искусстве дает о себе знать. В письме Рильке писал, как “на выставке он увидел картины Сезанна и поразился его честности, ибо он ставил мазок именно там, где он знал, что там и должен его поставить, а там, где он не знал, что нужно делать, он оставлял пустой холст”. Честность выражается как раз через это, через чисто профессиональный подход. В творчестве нельзя лгать, именно поэтому Сезанн оставлял пустыми места на холсте. Превзойти Творца не дано никому. Мы все стремимся прыгнуть выше головы, но при этом нужно соблюдать честность, – и перед Всевышним, и перед своей совестью.- Вы, наверное, помните слова Жуковского, адресованные А.Пушкину: “Победителю-ученику от побежденного учителя”. Способны ли вы признать более высоким, чем ваш собственный, талант своего ученика? Удалось ли за двадцать лет воспитать хороших художников?- Я несказанно радуюсь, когда мои студенты делают действительно хорошую работу, словно это мой успех, и вообще я никогда никому не завидую, мне просто это не дано. В Турции я работала восемь лет, на Кипре-двенадцать. И за это время только три года я работаю с художниками, а до того работала с архитекторами и дизайнерами. Конечно, среди них было много талантливых ребят. Наша кафедра образована три года назад и, конечно, есть способные студенты.- У писателя Ильхама Гаджиева есть такая фраза: “Скажите, что вы читаете, и я скажу, кто вы”. Что читаете и кого чаще перечитываете?- Раньше любила читать романы, русскую и мировую литературу, больше Чехова, Достоевского, Шекспира, часто их перечитывала. Сегодня я больше читаю исторические хроники, путешествия итальянцев в средние века, наверное это у меня от отца. Он всегда говорил, что я должна была стать историком. Не далее как вчера ночью читала Петрушевского “Дохристианские верования в Нагорном Карабахе”, его “Ислам в Иране” всегда у меня на столе.- Что дает вам чтение исторической научной литературы как художнику? А музыка?

- Как художнику не дает ничего, хотя и художник должен много знать, а как человеку и гражданину – многое. Музыку очень люблю, у меня начальное музыкальное образование. В Москве во время учебы постоянно ходила на концерты В.Третьякова, изумительный скрипач, его цельность и погружение, миросозерцание и монументальность, которые выше бравады и красивых жестов на ура, импонируют мне. Во время работы всегда слушаю Бетховена в исполнении Рихтера, его созерцательность близка мне изнутри. Разумеется, мугам, это наша кровь, национальная музыка очень трогает меня.- Отстранитесь на секунду и охарактеризуйте себя со стороны как художника, если можно, как личность без ложной скромности?- …Я – человек, находящийся с самим собой во внутренней гармонии, никогда не впадаю в апатию или депрессию, хотя бывают тяжелые моменты, потери близких, – это другое. Но касательно всего остального я никогда не теряю вдохновения в работе. В принципе, я человек упрямый, у меня всегда свое мнение, я его выскажу, несмотря на то, что могу показаться старомодной или нелепой. Считаю, что нужно пройти школу живописи, чтобы понять, что это такое, что это не мазня, не смешивание красок, это тончайшие струны человеческой души и интеллекта, которые приходят в гармонию с сердцем. Этот процесс невозможно описать словами, он неуловим, и его дано ощутить не каждому человеку. Когда я работаю, я получаю колоссальное удовольствие от жизни и самой работы, я углубляюсь в нее, киплю, прыгаю от счастья, кричу, внутри бурлит фонтан, что не происходит ни при каких других занятиях и обстоятельствах, разве только когда смотрю на своих девочек и радуюсь их успехам.

Афет ИСЛАМ.

Зеркало.- 2013.- 26 октября.- С.- 26.