Поэт таpа

Размышления о творческой деятельности Бахрама Мансурова

Азербайджан – родина многих поколений прославленных музыкантов. На протяжении веков во всем мире восхищались искусством наших выдающихся ханенде, таристов, кеманчистов. Музыкальный мир знает и помнит имена таких замечательных народных исполнителей, как Садыхджан, Гаджи Гуси, Дж.Карягды, К.Примов, А.Бакиханов и др.

Ярким представителем азербайджанской школы игры на таре явился и музыкант большого творческого дарования Бахрам Мансуров. Жизненный и творческий путь талантливого тариста глубоко поучителен. Он свидетельствует о пытливых исканиях, настоятельном труде, высокой ответственности к своему искусству.

“Раскладывая” по порядку памятные следы художественной и человеческой деятельности, концерты, спектакли, грамзаписи, валы, теле- и радиозаписи, многочисленные теоретические выступления, пытаясь воссоздать пройденный путь Бахрама Мансурова, получаешь своего рода сводную афишу, но не вечера, не “этапа биографии”, а “афишу” целой жизни.

Бахрам Мансуров родился 12 февраля 1911 года в Баку. Отец его – Мешади Сулейман, мать Хадиджа ханум умерла, когда Бахрам был совсем ребенком. После смерти жены Мешади Сулейман остался с 4 детьми, один занимался их воспитанием и образованием. Однако маленький Бахрам рос в атмосфере, благополучной для развития его способностей.

Да разве могло быть иначе? Таким был его дед, известный на Востоке еще в XIX веке мастер тара Мешади Малик Мансуров, возглавлявший музыкально-просветительское общество. Таким был отец Бахрама Сулейман и дядя Мансур. Достойным наследником фамильной традиции стал и Бахрам Мансуров.

С раннего детства Бахрам слышал в родном доме мугамы, разные жанры народной музыки (ренги, теснифы, диринге), соревнования замечательных мастеров, в том числе и особо любимого семьей Садыхджана, интересных “меджлисы”, разговоры, творческие споры о специфике мугама, о традиционном исполнительстве.

Мансуровские меджлисы представляли собой своеобразную “народную консерваторию”. И неудивительно,что участниками этих меджлисов с самого начала своего были такие корифеи, как Узеир Гаджибейли и Муслим Магомаев.

Наверное, в этой обстановке нельзя было не стать музыкантом. Неся в груди огонь прирожденного артиста Бахрам уже в юные годы привлекал слушателей своей игрой.

Современники Б.Мансурова, кому выпала честь быть свидетелями творческого восхождения молодого тариста, улавливали, а наиболее чуткие пытались сформулировать то принципиально новое, что отличало искусство тариста от его предшественников. Б.Мансуров становится превосходным интерпретатором мугама, каждый из котоpых в его интерпретации – это художественная картина, полотно, воспроизводящее драматические перегибы человеческой души. Примечателен был облик Б.Мансурова на эстраде. Он держался изысканно строго, но при этом достаточно свободно. Точны и энергичны были движения рук. Мысль спокойно-сосредоточенная.

Важным качеством творческого успеха Б.Мансурова была необычайная гармоничность внешнего и внутреннего проявления человеческой индивидуальности. Его концертные выступления на эстраде, в филармонии, по радио и телевидению пользовались неизменным успехом не только у знатоков, но и самой широкой публики, потому что его искусство было преимущественно очень общительным.

Чем же привлекала игра Мансурова, снискавшая ему признание многих любителей музыки? В его игре поражало всех сочная, глубокая почти оркестровая звучность инструмента, безупречное интонирование, штриховая гибкость, отточенная техника, редкая художественная выразительность в исполнении каждого образца народной музыки. Наша публика любила его за талант и артистизм, доброту и человечность, душевную открытость и обаятельную интеллигентность.

Я вспоминаю, как звенели, трепетали струны тара в руках Б.Мансурова в Узбекистане. Все, кто приехал тогда на Международный симпозиум восточной музыки, проводимый по решению ЮНЕСКО в Самарканде в 1978 г., были в его власти. И дело не только в виртуозной технике, превосходном сочном тоне, широкой бархатной кантилене, которые способны восхищать сами по себе. С помощью изящных приемов игры вдохновенный художник рисовал захватывающие картины жизни родного народа, рассказывал о его героях прошлого и настоящего. Мугам “Махур Хинди” будто исполнялся не одним музыкантом, а целым ансамблем, такой многозвучной, многокрасочной была эта поэма о любви к Родине, всему человеческому и светлому на земле.

Среди собравшихся на симпозиуме были и такие, кто знал тариста Б.Мансурова по грамзаписям. Еще в 1967 году представители Международного института сравнительного музыкознания при ЮНЕСКО слушали игру артиста в Баку, а через некоторое время выпустили пластинку азербайджанской музыки, где немалое место было уделено искусству Мансурова. В 1977 году вышел в свет еще диск (фирма “Филипс”), вмещающий запись девяти мугамов в интерпретации азербайджанского тариста.

И вот на I Международном симпозиуме в Самарканде Б.Мансуров предстал во всем блеске своего таланта, во всеоружии мастерства. Мне посчастливилось быть на этом форуме, и я стала свидетельницей триумфа нашего выдающегося деятеля восточной музыки. Специалисты из разных стран Европы и Азии, занимающиеся изучением мугама, стоя аплодировали Б.Мансурову. Он стал, можно сказать, героем этого форума. Его заставляли играть еще и еще, его останавливали на улице и в гостинице, чтобы выразить свое восхищенине. Его расспрашивали, просили показать те или иные приемы игры, и Мансуров объяснял, рассказывал, учил. Он чувствовал себя в своей стихии. Ведь всю жизнь искусный тарист отдавал свои знания людям.

Да, Б.Мансуров – первый музыкант Азербайджана, в чьем исполнении азербайджанский мугам вошел в золотой фонд ЮНЕСКО, что нашло отражение в пластинках, выпущенных этой авторитетной организацией: “Музыкальный атлас”(1971) и “Музыкальная антология” (1975). Искусство Бахрама Мансурова записано в сотнях грам-, радио- и телезаписей.

После I Самаркандского симпозиума в том же году он принял участие в фестивале “Композитор и фольклор” в Куйбышеве.

В 1983 г. Б.Мансуров вновь учавствовал в Самарканде на II симпозиуме традиционной музыки народов Востока. Здесь он снова иллюстрировал выступления азербайджанских музыковедов (Э.Абасовой, И.Эфендиевой). При выступлении З.Сафаровой о Мир Мовсум Наввабе он продемонстрировал не исполняющиеся современными музыкантами такие шобе в мугаме “Чаргях”, как “Новрузу”, “Гиджаз”, “Азери”, “Шах Хатаи” и др. Эти разделы по ладово-интонационному строю относились к другим мугамам и оставались не исполненными. Играя, Бахрам так соединил эти шобе, что не ощущались разные ладовые изгибы. Это представило большой интерес для участников симпозиума.

С огромным вохновением работал Б.Мансуров в оркестре народных инструментов, где расширялся его репертуар, он изучил нотопись и вошел в состав оркестра, одухотворенного именем Уз.Гаджибейли, рядом с которым рука об руку работал Муслим Магомаев.

Здесь происходит приобщение молодого тариста ко многим шедеврам русской и западноевропейской классики, специально инструментованных для этого состава. Это неизбежно обогащало его, расширяло кругозор, помогало находить неожиданно яркие краски в музыке.

Профессор кафедры музыкальной этнографии Берлинского университера Юрген Эльснер писал о Б.Мансурове: “Есть очень много музыкантов, играющих на таре, но такое выразительное искусство мне довелось услышать впервые, такая выразительная техника, оригинальность исполнения, художник вкладывает в исполнение всю свою душу…”

Творчество Б.Мансурова на протяжении более 50 лет было неразрывно связано с Азербайджанским государственным театром оперы и балета. Он выступал во всех мугамных спектаклях театра. Пластичный, полный гармонии, собранный, необыкновенно упорный в филигранной отделке сложных технических приемов, простой, милый и веселый человек.

Много выступал он и как аккомпаниатор. Он многое обрел в непосредственном общении с Карягды, С.Шушинским, З.Адигезаловым. Он играл, всегда чутко прислушиваясь к их дыханию и нюансам голоса. И так получался прекрасный исполнительский дуэт.

Б.Мансуров нередко выступал в театре не только как концертмейстер, но и как дирижер, режиссер, отбирая лучших певцов для театра. Многих певцов пригласил он в оперный театр на исполнение заглавных ролей в мугамных операх. Так, по инициативе Б.Мансурова в театр были приглашены Р.Мурадова, С Кадымов, Г. Аскеров.

Вот что говорит о его участии в одном из спектаклей известный дирижер, народный артист Эстонской ССР Роман Матсов: “Особую роль в воодушевлении актеров исполнять импровизированные куски, сыграл исключительно даровитый музыкант тарист. Виртуозная техника, проникновенная, прочувствованная игра, в котором, было столько оттенков, столько настроения, что не могло не воодушевлять артиста, а также слушать. Я узнал его имя – это был Бахрам Мансуров – после спектакля пошел выразить ему свое восхищение.”

С работой в оперном театре Б.Мансуров продолжал свою педагогическую работу в училище. Так, до конца жизни он вел класс мугама в Бакинском музыкальном училище им.Асафа Зейналлы ( ныне музыкальный колледж).

Ни с чем не сравнимую возможность изучения искусства Б.Мансурова представляют многочисленные его записи, осуществленные в студиях и трансляциях, запечатленные на концертах и ярких выступлениях тариста в разных странах мира. С его игpы были записаны мугамы на ноты Н.Мамедовым, Э.Мансуровым, Т.Джанизаде, Ю.Эльснером и др.

Исполнительское искусство Б.Мансурова тесно связано с традициями музыкальных меджлисов его семьи: деда Мешади Малика, отца Сулеймана и дяди Мирзы Малика. Ряд шебе и гюше интерпретировал Б.Мансуров в первозданном виде. Он возвратил к жизни некоторые забытые формы и жанры традиционной музыки. Так, например, забытый зарби мугам “Гейдари”.

Творческие контакты Б.Мансурова с исполнителями ханенде, композиторами, авторами опер способствовали формированию его исполнительского стиля. “В его руках тар, – говорил Фикрет Амиров, – производит звучание целого инструментального ансамбля”.

Он вошел в историю азербайджанского музыкального искусства не только как тарист, но и как неутомимый музыкант-просветитель. Б.Мансуров был и остается в настоящее время символом лучших из лучших азербайджанских таристов. Он покорял публику не только блестящей виртуозностью, но и индивидуальностью талантливого артиста.

Земфира КАФАРОВА

Зеркало.- 2014.- 1 марта.- С.- 13