Опеpа “Аида” – выбоp не случаен

В республике отметили 85-летие Лютфияpа Иманова

17 апреля музыкальная общественность республики отметила юбилей – 85-летие со дня рождения известного азербайджанского певца, народного артиста СССР и Азербайджана, профессора Лютфияра Иманова. И светлой памяти Лютфияра Иманова на сцене отечественного Театра оперы и балета, на которой замечательный драматический тенор блистал свыше 30 лет, состоялась постановка оперы “Аида” Джузеппе Верди. Выбор оперы не случаен. Партия Радамеса – одна из коронных партий в репертуаре певца, и тем ценно, что одна из самых красивейших и сложнейших опер мирового музыкально-сценического наследства до сих пор звучит на сцене отечественного театра.

Об оперном шедевре “Аиде” великого оперного классика Италии Джузеппе Верди было столько написано, что любое из высказываний неизбежно становится плагиатом. Напомним лишь “ключевые” моменты. Опера была написана по заказу Каирского театра в связи с торжественным открытием Суэцкого канала – отсюда обилие массовых сцен и вставных дивертисментных номеров. И, видимо, 150 тысяч франков (баснословный по тем временам гонорар), перечисленные вице-королем Египта Исмаилом-пашой в парижский банк Ротшильда, оказали не последнюю роль на помпезность и на продолжительность (более трех часов) разворачивающегося сценического действия

Чувственный и в то же время интригующий сюжет оперы был разработан, как и полагается, мастером любовных перипетий – французом К. дю Локлем по мотивам легенды, (она отсылает нас к знаменательной вехе в развитии востоковедения – расшифровке известным египтологом О.Э.Мариетт ставшего знаменитым папируса), повествующей об эпохе длительной борьбы фараонов Древнего Египта против Нубии (Эфиопии). И на этом историческом фоне развивается история любви египетского полководца Радамеса, египетской принцессы Амнерис и ее рабыни, пленной эфиопской принцессы Аиды.

Столкновение понятий чести и долга, с одной стороны, И безрассудным чувством, именуемой любовью, с другой, ни на минуту не дает скучать зрителю. Ну, а если добавить великолепную музыку Верди, словно “напоенную” красотой итальянского мелоса – выразительного и пластичного не без “вкрапления” характерных ладовых особенностей ориентальной музыки, то интерес публики к опере вполне объясним.

Что касается непосредственно музыкальной составляющей спектакля, Чинара Ширин в партии Аиды и Сабина Асадова в партии ее соперницы Амнерис разыграли настоящую драму двух красивых, страстно любящих и одновременно глубоко страдающих главных героинь. Аида в исполнении Чинары Ширин – это скорее не рабыня, а полноценная соперница Амнерис, черпающая силу в ответной любви Радамеса. Обаятельная Чинара Ширин в образе эфиопской красавицы замечательно владеет сценической пластикой, грацией (недаром в либретто героиню сравнивают с цветком), что только прибавляет достоверности создаваемому ею образу.

Сабина Асадова в дебютной партии Амнерис оставила очень благоприятное впечатление. Свою партию С.Асадова провела довольно мастерски и пела очень умно, “экономично” провела свою партию, особо не форсируя голос, продемонстрировав хорошие тесситурные возможности. И градация образа замечательная – от мстительной, с позволения сказать, стервозной царевны до охваченной сомнениями, любящей и несчастной женщины, которой только и остается молить богов о душевном покое.

Своеобразная “дуэль” двух красивых, страстно любящих и одновременно глубоко страдающих главных героинь – Аиды-Ширин и Амнерис-Асадовой – в сцене покоев Амнерис гипнотизировала зрителей от первой до последней ноты. В какой-то момент над Аидой поднялась для удара рука отвергнутой Радамесом дочери фараона и, занесенная в воздухе, застыла… И, думается, ради сценического внимания такого великолепного певца, как Теймураз Гугушвили в партии Радамеса, нашим вокалисткам стоило постараться.

Великолепный грузинский тенор, несмотря на солидный сценический стаж, исполнил свою партию практически безупречно, еще раз подтверждая известную аксиому, что истинные профессионалы по свежести голосов, может, и уступают молодежи, но по качеству вокала, да и в плане артистизма далеко опережают ее. Т.Гугушвили – удивительный исполнитель! На сцене – сама энергия, гармоничное сочетание плавной лирики и драматического накала страстей. За кулисами – само спокойствие, мягкость, доброжелательность и мудрость. Истинную галантность проявил Т.Гугушвили и во время финального поклона, элегантно переставив корзину роскошных белых роз к краю сцены, чтобы вокалисты, растроганные бурными аплодисментами и криками “Браво!”, отступив, не спотыкались об нее.

Если не изменет память – это третье выступление Сулхана Гвелесиани в партии Амонасро. Чувствовалось, что у грузинского баритона партия отца Аиды давно впета. В спектакле он уверенно воплотил образ лидера своего народа – грозного и мечущего молнии, кажется, не только глазами и повелительными жестами, но и, в случае нынешней постановки, – голосом.

Как-то привычно, что женский хор постоянно “вытягивает” халтуру мужского хора, но на сей раз даже и это не помогло. Мужской хор умудрился вообще не прозвучать. Создавалось ощущение, что мужской хор – это не собор египетских жрецов, а своего рода подпевка нубийских рабов.

А вот кому на сей раз искренне и стоя хотелось поаплодировать от души – это оркестру театра под руководством маэстро Джаваншира Джафарова, который с вдохновением провел оркестрантов через все пороги сложнейших партитурных перипетий итальянского композитора. Помимо свойственного Верди удивительно гармоничного сочетания плавной лирики и драматического накала страстей, оперу “Аида” отличает еще и изысканная тонкость ориентальных интонационных “вкраплений” мелодизма. В этот вечер, казалось, оркестр показал максимум: исключительную выразительность струнной группы, слаженность звучания духовой, разнообразие тембров, настроения. Отдельного внимания заслуживает несколько эффектных пауз, мастерски “подвешенных” дирижером в особо драматических местах.

Кто-то приходит на “Аиду” ради “коронных” арий первого акта, кто-то – ради эффектных массовых сцен, включающих популярнейший марш из второго акта, кто-то – ради удивительнейшей сцены Аиды с отцом – своего рода духовный поединок, выбор между любовью к Родине и простым человеческим счастьем. Автору этих строк, как ни странно, более импонирует финал, в котором присутствуют тончайшие лирические моменты. Как метко охарактеризовал финал оперы известный театральный режиссер Петер Штайн: “События оперы подводят черту, за которой нет жизни”. Тихо догорает свеча жизни влюбленных в смертельном гроте, а рядом с гротом, словно тень, бродит Амнерис, понимая обреченность своего последующего существования – и это на фоне красивейшего вердиевского тематизма. И музыка, и сценическое, и светоцветовое решение финала окутаны светом – не ярким, но удивительно теплым, как и все простые человеческие мечты о счастье.

Улькяр АЛИЕВА

Зеркало.- 2014.- 1 мая.- С.- 8