Жизнь,
кажется, не
учит ничему
Мы так и
не научились
ценить
человеческую
жизнь,
вернее, людей
при жизни
Писать
об умерших
коллегах
всегда
сложно. Вчера
умер Азад
Шарифов
(Шариф),
который внес
огромную
лепту в
становление
современной
азербайджанской
журналистики,
хотя начал
работать в ней
еще в 50-е годы. С
тех пор Азад
Шарифов
сотрудничал
с газетой
"Молодежь
Азербайджана",
где позднее
стал главным
редактором. Будучи
корреспондентом
газеты
"Известия",
он
представлял
нашу
журналистику
в таких
странах, как
Турция, Иран
и Афганистан.
Его заметили,
и дальнейшая
судьба Азада
Шарифова
была связана
с партийной
жизнью. В 1969
году он стал
заведующим
отделом
культуры ЦК
КП
Азербайджана,
затем
возглавлял
Государственный
комитет по
кинематографии.
Возвращение
в большую
журналистику
состоялось в
конце 80-х,
когда ему
доверили
должность
директора "Азеринформа".
Азад
Шарифов был
автором
многих
статей и книг
о нагорно-карабахском
конфликте. В
свое время за
произведение
"Армянский терроризм"
террористическая
организация АСАЛА
приговорила
его к смерти.
Годы
горбачевской
перестройки
и смутного
лихолетья
начала 90-х
отразились на
здоровье Азада
Шарифова.
Но, несмотря
на это,
работа была
главной целью
его жизни. Его
публикации в
газете
"Зеркало"
неизменно
вызывали
интерес у
читательской
аудитории.
Кстати,
мы продолжим
публикацию в
субботних
номерах
серии
материалов,
подготовленных
нашим
коллегой Азадом
Шарифовым
и основанных
на фактах из
книги
известного
азербайджанского
шахматного
деятеля Чапая
Султанова. Увы,
до
публикации
этого
продолжения Азад муаллим
не дожил
несколько
дней. Смерть
настигла его
раньше.
Словно
предчувствуя
скорый конец,
Азад
Шарифов
успел сдать в
редакцию
рукопись предлагаемого
читателям
объемного и
весьма
интересного
труда. Ветеран
азербайджанской
журналистики
не дожил до
своего
80-летнего
юбилея
несколько
месяцев...
P.S. от главного
редактора
Совсем
недавно,
буквально на
прошлой
неделе, мне
удалось встретиться
с, возможно,
одним из
последних ярчайших
лидеров
тюркского
мира Рауфом
Денкташем.
Я с этим
незаурядным
человеком
встречался и
до этого.
Однако
нынешняя
встреча
произвела на
меня
впечатление
не с точки зрения
встречи с
выдающимся
политическим
деятелем. Не
сочтите меня
излишне
сентиментальным,
но я понимал,
что
наверняка
вижу этого
человека со
всеми его
великими
деяниями и,
возможно,
недостатками
в последний
раз. Когда он
отвечал на
наши вопросы,
вопросы журналистов,
которые
никого не
щадят, я вдруг
почувствовал
к нему
какую-то
необъяснимую
сыновнюю нежность.
Мне было все
равно,
насколько
его высказывания
и восприятие
мира
соответствуют
моей точке
зрения. Главное
было в том,
что он есть и
он высказывает
свою точку
зрения и свое
видение
этого бренного
мира. Я
вспомнил
своих
родителей и
понял, насколько
мне их сейчас
не хватает,
не хватает их
советов,
которые в
свое время я
пропускал мимо
ушей. И я
понял, что
готов был бы
слушать даже
несусветную
глупость из их
уст сегодня,
если бы,
конечно, это
было возможно.
К Азад
муаллиму
я относился
как к одному
из последних
могикан, в
хорошем
смысле этого
слова,
советской
эпохи и,
конечно же,
журналистики.
Ужасно
корректный
для
современной
реальности
человек,
который до
последних
своих дней не
мог
позволить
себе не
работать,
ушел из этой
жизни. Ушел и
оставил след,
оставил
память.
Неважно, какую,
главное - что
оставил. Нам
не будет
хватать его,
его
утонченного
понимания
действительности.
И я в который
раз упрекну
себя в том,
что не сумел
насладиться
общением с очень
редким
человеком,
полагая, что
он ВЕЧЕН, и
что еще успеется...
Коллектив
газеты
"Зеркало"
глубоко
скорбит в
связи с
кончиной
своего
коллеги и
выражает
искренние
соболезнования
семье покойного.
Аллац рэцмэт
елэсин!
Зеркало.
– 2009. – 25 декабря. – С. – 3.