Али Абасов

 Уровни развития нагорно-карабахского конфликта:от локальности до интернализации.

Возможен ли путь назад?

За долгие годы противостояния неоднократно возникала и затем, временно исчезнув, вновь появлялась фраза-оценка: «переговорный процесс по нагорно-карабахскому конфликту зашел в тупик». Словом, надежды и ожидания носили спорадический характер, в то время как скептицизм в данном вопросе превратился в политичес-кого долгожителя. Может быть, сегодня настало время предположить, что сам по себе этот переговорный процесс так никогда и не выходил из тупика. Причин для этого, конечно же, не мало, не все зависит от сторон конфликта, но если попытаться понять логику позиции занятой азербайджанской стороны, то можно сформулировать ряд интересных выводов.

Прежде всего отметим, что сам по себе конфликт пережил несколько фаз своего развития, каждая из которых решительно меняла его характер, а, следовательно, и стратегию разрешения. Между тем каких-то специальных исследований, а тем более выверенных технологий разрешения конфликта, основанных на реальном ходе и изломах противостояния, так и не было предложено ни со стороны сменяющихся властей, ни со стороны интеллектуальных кругов страны. Напротив, все эти долгие годы Азербайджан занимал выжидательную позицию «обиженной» стороны, справедливые требования которой рано или поздно будут признаны мировой общественностью и центрами политического влияния, способными восстановить статускво советских времен. Именно эта иждивенческая позиция и привела к тому, что конфликт принял столь затяжной характер, перейдя на уровень, на котором решения принимают слишком много сторон, политические интересы которых находятся в явном противоречии друг с другом.

Динамику развития нагорно-карабахского конфликта совершенно очевидно можно разделить на ряд уровней, переходы на которые существенно меняли характер противостояния и пути решения проблемы. В последовательности, которая хронологически пересекалась, можно представить следующий ряд этих уровней.

На первом, локальном уровне конфликт имел характер относительно нового для советских республик этнического противостояния граждан одного государства, но известного по миру десятками, если не сотнями случаями, возникавшими и затухавшими в различных странах планеты. Не является уникальной и ситуация, когда за спиной сепаратизма, как и в нашем случае, проглядываются аннексионные интересы третьих стран, территориально входящих в регион конфликта. Главное требование при таком ходе событий - своевременное предотвращение перетекания локального конфликта в региональный, сопровождаемое последовательным разоблачением аннексионной политики. Скрытое ведение данной политики какой-либо страной расценивается международным правом как вмешательство во внутренние дела другого государства, а открытое осуществление – интерпретируется как нарушение мира и объявление войны посредством предъявления территориальных претензий. В подобной ситуации важно своевременно зафиксировать факт агрессии и указать на сторону, нарушающую мир. У нас принято оправдывать промахи того времени тем, что в условиях по сути унитарного советского государства, осуществлявшего политику из единого центра, предпринять такие шаги было невозможно. Сторонники такой позиции забывают, что в тех же условиях парламент советской Армении принял постановление о присоединении НКАО, повторив де-юре (а их последователи затем и де-факто) аншлюс Германией части Чехословакии. Позволив конфликту перейти на региональный уровень, Азербайджан в этих условиях не только не смог упрочить свои позиции, но и до сих пор не предпринял шаги, способствующие созданию консолидированной платформы Грузии и Азербайджана, подвергнутых единой угрозе аннексии территорий посредством сепаратизма и этнических чисток. Попытки создать такую платформу в рамках состоявшегося последнего саммита ГУУАМ в Кишиневе демонстрирует осознание ошибочности проводимой ранее политики, как, впрочем, и иждивенческого настроения, которое как в Грузии, так и в Азербайджане привело к превращению региональных конфликтов Южного Кавказа в надрегиональные. Итак, хотя Армения с самого начала была активной стороной конфликта, расширение ее полномочий произошло по вине Азербайджана, все время подчеркивающего подстрекательский характер действий этой страны, но не добившегося правовой оценки ее аннексионным притязаниям. На этом же этапе азербайджанская сторона не смогла использовать все возможности двусторонних переговоров с армянской общиной Карабаха, которые бы позволили конфликту оставаться в рамках локальности.

Объективно сохранению локального уровня противостояла и позиция Центра, привычно сосредотачивающего в своих руках все полномочия по принятию решений. Хорошо известно, как Центр распорядился этими полномочиями, заведя конфликты Южного Кавказа в тупик. Вряд ли можно найти существенное различие между политикой по отношению к конфликтам Южного Кавказа, проводимой в начале столицей тоталитарного СССР, а затем и столицей демократической России. Геополитические потрясения сжали радиус прямого действия этой страны до пределов так называемого в Москве «ближнего зарубежья», поддержка российских интересов в котором осуществляться исключительно за счет «замороженных» конфликтов. Поэтому ложная политика «заигрывания» с Москвой с самого начала была обречена на провал. Между тем и сегодня часть политической элиты продолжает утверждать, что «ключи от конфликта находятся в Москве». Если это утверждение было бы истинным, то Москва давно уже решила конфликт, предотвратив его интернационализацию, лишившую Россию возможности единолично вершить судьбы народов Южного Кавказа. 

Конфликты никогда не проходят даром для политической системы стран, втянутых в военное противостояние. Напротив, они превращаются в основной инструмент неизбежного втягивания страны в путы авторитаризма, оправдываемого «реалиями военного времени». Ни одной из стран Южного Кавказа не удалось избежать этого горького опыта, а постреволюционные события в Грузии показали, каким долгим будет путь полного освобождения от этого тяжелого наследия для народов региона. Очевидно, что теперь пути преодоления конфликтов на Южном Кавказе будут определяться темпами развития гражданских обществ и институтов, укрепления демократии, создания независимых союзов и структур, осуществляющих консолидацию демократических процессов в трех республиках и формирование новой интеллектуальной и политической элиты стран Южного Кавказа. Пока же крайняя политическая нестабильность в Азербайджане и Армении, нестабильность, порожденная явно выра-женной необходимостью смены в этих странах властвующих элит, мешает осознанию того, что только путь мирных переговоров, в конечном счете, может привести конфликтующие стороны к окончательному и справедливому миру, к созданию системы взаимных гарантий безопасности, стабильности и сотрудничества в регионе.

С мая 1994 года в регионе царит хрупкое перемирие, часто нарушаемое сторонами в моменты обострения внутриполитической обстановки, которые как правило приходятся на периоды парла-ментских или президентских выборов в Азербайджане и Армении. Эти обострения также свидетельства использования властвующими элитами двух стран методов, хорошо зарекомендовавших себя в СССР, но абсолютно бесполезных для дальнейшего укрепления режима авторитарной власти. Конечно, если бы регион находился в иных геополитических условиях и Азербайджан не имел стратегических запасов перспективной добычи нефти, конфликт, вероятно, давно был бы улажен. Вопрос заключается в том, что сразу несколько крупных стран и мировая сверхдержава США имеют в регионе свои "жизненно важные, стратегические" интересы, запутанные в сложный клубок противоречий и не всегда внятно заявляемые. Словом, интернализация конфликта привела к тому, что в его разрешении принимают с той или иной степенью вовлеченности участия такие страны, как США, Россия, ведущие государства Западной Европы (в одиночку и совместно в структурах СЕ и ЕС), Турция, Иран. Можно ли добиться решения при таком разбросе политических интересов этих государств?! Россия пытается вернуть себе то влияние, которым в этом регионе обладал СССР; Иран, более всего обеспокоенный вероятным приходом в регион НАТО и США, противится этим планам всеми возможными способами; Западная Европа запуталась с толкованием сути политики «ближнего соседства» по отношению к Южному Кавказу; Турции, очевидно, подустала однозначно защищать позицию Азербайджана в силу условий, выставленных этой стране для вхождения в ЕС. В этих условиях такие катаклизмы как смещение президента или расстрел парламента в Армении должны рассматриваться в ракурсе непрекращающейся борьбы геополитических интересов, далеких от планов скорейшего завершения конфликтов Южного Кавказа. Трем республикам ЮК со стороны противостоящих стран отводится различная роль, ясно, однако, что полномасштабная реализация чьих-либо амбиций возможна лишь при условии вхождения этих республик в единое геополитическое пространство.

Итак, следует признать, что карабахский вопрос превратился в непростое переплетение многогранных проблем, решение которых в одностороннем порядке вряд ли достижимо в современном мире. Попытки армянской стороны внушить, что проблема уже решена в ходе военных действий, на самом деле лишь означает, что Ереван апеллирует к итогам войны, но при этом отрицает аналогичное право противоположной стороны. На этот аспект мало кто обращает внимание, а между тем его следует использовать. Или обе стороны аргументируют свою позицию в терминах войны или одновременно отказываются от них. Тем более что последняя резолюция Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) внесла ясность по этому вопросу: «Ассамблея подтверждает, что отторжение региона от государства и его суверенитет могут быть достигнуты лишь в результате мирного и правового процесса, основанного на демократической поддержке жителей данной территории, но не путем вооруженного конфликта, ведущего к этническим выселениям и, де-факто, аннексии этой территории другим государством. Парламентская Ассамблея повторяет, что оккупация иностранной территории государством-членом СЕ является серьезным нарушением обязательств данного государства, как члена Совета Европы и подтверждает право перемещенных лиц из конфликтной зоны вновь благополучно и с достоинством вернуться в свои дома». При этом, однако, мировое сообщество не проявляет готовность полностью удовлетворить и претензии азербайджанской стороны, которая пока что довольно невнятно говорит о том, каким должен быть мир и ситуация в регионе противостояния после достижения согласия и подписания мирного договора. Более того, Азербайджан часто и непродуманно прибегает к военной риторике, забывая простую истину, что сторона, решившая восстановить попранную справедливость при помощи войны, осуществляет свои планы, не прибегая к афишированию своих целей.

Любопытна и дискуссия о дилемме военного или мирного решения конфликта. На самом деле нет никакой дилеммы выбора военного или мирного решения, как в силу взятых Азербайджаном обязательств перед вступлением в СЕ («Ассамблея напоминает, что и Армения, и Азербайджан обязались при вступлении в Совет Европы в январе 2001 г. использовать исключительно мирные пути урегулирования конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Таким образом, Ассамблея призывает правительства обоих стран воздержаться от применения вооруженных сил друг против друга, а также от военной пропаганды»), так и из-за неоправданно пассивной позиции азербайджанской дипломатии, утратившей все свои козыри в переговорном процессе, да и из-за невыполнимости требований, обусловливающих подписание мирного договора. Программа, неотвратимо ведущая к укреплению позиции Азербайджана, поддержке международной общественностью его справедливых условий мира, связана исключительно с развитием правового государства, гражданского общества и упрочением демократии, являющихся главными аргументами для возникновения таких настроений в мире.

Только консолидировав усилия азербайджанского общества вокруг демократического решения карабахской проблемы, приняв реалистическую программу совместных действий по ее завершению, можно требовать привлечения к ней внимания мировой обществен-ности и ждать изменений в позициях ведущих стран мира. Однако на этом пути есть свои препятствия, связанные с позициями властвующих авторитарных элит в двух странах, рассматривающих продолжение конфликта как гарантию стабильности своих режимов, для поддержания которых хороши все средства, вплоть до нарушения режима прекращения огня, что сегодня и наблюдается с особой интенсивностью. Надежды, возлагаемые на президентские выборы в двух республиках, не оправдались, в обеих странах после фальсификации их итогов наблюдается дальнейший откат от демократических завоеваний прошлого, понижение легитимности властей, их низкий международный рейтинг, и как результат слабость власти при легко прогнозируемых протестах оппозиции и общественности. Возможные революции и смена власти в республиках могут придать переговорному процессу дополнительные стимулы. Но серьезные политики не должны возлагать надежды на эти гипотетические процессы, необходимы инициативы, которые не зависят от политической конъюнктуры в стране, а являются целенаправленной политикой.

Инициатива азербайджанской стороны, в принципе, должна означать признание того, что армяне Нагорного Карабаха – граждане Азербайджанской Республики, временно вышедшие из-под ее юрисдикции под давлением внешних сил и внутренних сепаратистов. Совершенно очевидно, что власть должна укреплять законность и гарантировать безопасность армянского населения Азербайджана, вести работу по возвращению их в полноценное гражданство республики. Любые попытки внешнего влияния и сепаратистских действий должны решительно осуждаться, становится достоянием миро-вой общественности. Азербайджан должен использует все имеющиеся ресурсы для того, чтобы заставить агрессивные силы политической элиты Армении сесть за стол переговоров по межгосударственным отношениям, восстановлению государственной границы между двумя странами. При этом следует четко заявить о решимости разделить процесс переговоров с НК и Арменией. Первое – внутреннее дело Азербайджана, который может привлечь к ним всех, кроме страныагрессора. С Арменией переговоры могут идти только о межгосударственных отношениях и проблемах преодоления агрессии.

Обратим внимание на редко обсуждаемый факт, что на последнем (интернациональном) уровне конфликт, переродившись в проблему межгосударственных отношений между Азербайджаном и Арменией, отошел на второй план. Но и на этом, втором плане он продолжал играть важную роль, более того, усугубив позиции Азербайджана в переговорном процессе. Как бы то ни было, попытки решить конфликт, расширяя круг посредников и уровень вовлеченности в него сторон, не дали положительного результата. В этой связи, как представляется, необходимо рассмотреть вариант обратного снижения и доведения переговорного процесса до локального, то есть первоначального уровня. Этот вариант тем более необходимо проанализировать, так как он и предлагается в последнем международном документе по конфликту - докладе Аткинсона, на основании которого ПАСЕ: «призывает Правительство Азербайджана установить контакты с политическими представителями обеих общин Нагорного Карабаха относительно будущего статуса области». В этой рекомендации дан и механизм начала такого переговорного процесса, в котором примут участие выборные представители двух общин. Перед началом таких переговоров Азербайджан может взять обязательства не возобновления военных действий против армян Нагорного Карабаха под гарантии международных сил и их наблюдателей. По логике сложившейся ситуации, если Азербайджан и может начать войну то только против Армении, совершившей акт агрессии и стремящейся его увековечить.

Пусть и не явно, но и сопредседатели МГ, и международные структуры, ратуя за «прямой диалог» сторон, и даже Армения, лицемерно заявляющая, что «согласиться с любым решением армян Нагорного Карабаха, способствуют возможности Азербайджана вновь вернуть конфликт в фазу локальности, отсекающей от переговоров наиболее агрессивных их участников. Весь вопрос в том, какие политические силы способны взять на себя реализацию этой инициативы и смогут ли они превратиться в такую силу на предстоящих парламентских выборах в Азербайджане.