Расим Мусабеков

 Ресурсы мирного урегулирования

Процесс урегулирования карабахского конфликта в очередной раз зашел в тупик. Правда, посредники в лице Минской Группы все еще пытаются сделать вид, что на время выборов в армянский парламент взят тайм-аут, а затем так называемый «пражский процесс» будет продолжен, но верится в это с трудом. Однако пока нет войны, нужно максимально задействовать ресурсы дипломатии и общественного диалога с тем, чтобы все же достичь результата и нижеследующие тезисы касаются именно данной стороны проблемы.

1.На первый взгляд все, что можно было использовать для продвижения вперед процесса мирного урегулирования армяно-азербайджанского конфликта, уже задействовано. В этот процесс вовлечены самые авторитетные международные организации, такие как ООН, ОБСЕ, Совет Европы, СНГ. Готовность оказать экономическую, политическую и моральную поддержку миротворческим усилиям продекларировали такие могущественные европейские и евро-атлантические структуры как ЕС и НАТО. Сопредседателями посреднической Минской группы являются представители крупнейших мировых держав - США, Франции и России. Но всего этого пока что оказалось недостаточно, чтобы вывести переговорный процесс по урегулированию конфликта из тупика. Не думаю, что изменение переговорного формата или нагнетание напряженности на линии прекращения огня способны изменить ситуацию в лучшую сторону. Напротив, это может ухудшить ее. Чтобы стимулировать конфликтующие стороны к миру, возможно, следует существенно повысить как размеры дивидендов, которые они получат за уступчивость, так и цену, которую придется заплатить за неразумное упорство.

Конфликтующие стороны разделяет глубокое взаимное недоверие. Поэтому они жестко и с упорством держатся за заявленные, заведомо неприемлемые друг для друга, переговорные позиции. Никто не желает сделать первый шаг по пути уступок, боясь подвоха с другой стороны. Представляется, что выходом может стать разработка посредниками своеобразной “маршрутной карты”, включающей “лестницу шагов” со сроками их выполнения, гарантами которой стали бы великие державы-посредники.

Что касается “народной дипломатии”, то она сыграла определенную роль в налаживании диалога между нашими народами в первые годы после достижения прекращения огня. Здесь можно отметить деятельность правозащитных организаций по поиску и возвращению пленных, останков погибших, выяснению судьбы без вести пропавших лиц. Полезной оказались взаимные посещения журналистов, налаживание журналистскими объединениями системы обмена информации, теле- и радиомосты, создание совместных Интернет-сайтов, проведение в глобальной сети различных форумов. Однако застопорившийся переговорный процесс, отсутствие реального прогресса в урегулировании конфликта ограничивает и снижает эффективность “народной дипломатии”. Наблюдающаяся в этой связи критика со стороны радикальных групп, а также провластных кругов в Азербайджане затруднило ее продолжение. Признавая полезность инструментов “народной дипломатии”, нужно отдавать себе отчет в том, что она не в состоянии подменить собой государственные структуры, несущие прямую ответственность и располагающие необходимыми ресурсами и полномочиями для разрешения конфликта.

В контексте “народной дипломатии” хотелось бы выделить роль диаспоры. Потенциал созданных ими организаций большой. Ведь за границами национальных территорий наших стран - в России, Грузии, Украине, Казахстане, Узбекистане, а также США, Германии и других странах проживают многие сотни тысяч армян и азербайджанцев. Причем там они непосредственно соседствуют, взаимодействуют по бизнесу, являются коллегами по работе и пр. К сожалению, влиятельные организации диаспоры больше нацелены на то, чтобы доказать правоту собственной стороны, добиться поддержки общественного мнения и правительства страны пребывания, очернить противостоящую сторону в конфликте, а не на поиск мира и согласия. Более того, большинство членов и активистов таких организаций, не испытывает непосредственно на себе все тяготы многолетнего армяно-азербайджанского конфликта, выступает с радикальных позиций, демонстрирует непримиримость и максимализм. Принимая во внимание отсутствие барьеров для межэтнического диалога, а также декларируемую поддержку процессу мирного урегулирования карабахского конфликта правительств стран, в которых сосредоточена основная часть армянской и азербайджанской диаспор, важно переориентировать их организации на достижение мирной цели.

Значительные возможности усиления “народной дипломатии” представляют контакты по линии межрелигиозного диалога, а также ветеранских, женских, экологических организаций. Вместе с правозащитными и журналистскими структурами, традиционно проявляющими в данном направлении активность, они могут стать “лоббистами” мира.

2.Когда обсуждают логику урегулирования, то выбор часто сводится к вопросу: двигаться ли от безопасности к сотрудничеству или от сотрудничества к безопасности? Позитивный ответ заключается в том, что это взаимосвязанные и взаимодополняемые стороны целостного процесса. Без наличия безопасности, говорить о сотрудничестве не приходится. В свою очередь, сотрудничество порождает доверие и повышает уровень взаимозависимости, а, следовательно, и взаимной безопасности. Но все же полагаю, что сколько-нибудь масштабное сотрудничество без предварительного обеспечения хотя бы минимальной безопасности невозможно, и потому связанные с этим вопросы на данный момент являются приоритетными.

Сотрудничество, если под этим подразумевается не примитивная торговля на оптовом рынке в грузинском селе Садахло, возможно лишь при наличии определенного уровня межгосударственных отношений, закрепленных соответствующими правовыми актами. О каком сотрудничестве между Азербайджаном и Арменией можно говорить, если стороны еще не признали друг друга, не имеют дипломатических отношений, ни сами граждане, ни их имущество на враждебной территории не пользуются защитой закона, а бизнесмены и хозяйствующие субъекты не могут заключать сделки, признаваемые исполнительными структурами и судами “добросовестными”.

Представим гипотетически, что коммуникации открыты, а сделкам между находящимися в конфликте сторонами препятствия не чинятся. Наладится ли сотрудничество? Вряд ли. Никто не возьмется страховать грузы, отправителем или получателем которых является противная сторона. Следовательно, эти грузы могут “пропасть”, быть разграблены в пути и пр. Изменить ситуацию можно, лишь найдя компромиссную формулу урегулирования конфликта. Важнейшим элементом такой формулы должно стать обеспечение стабильной безопасности как Азербайджана и Армении, так и непосредственно Нагорного Карабаха. Понятно, что речь идет не о голословных декларациях, а о соглашении (с участием государств-гарантов), подкрепленном мерами военно-технического (ограничение вооружений в зоне соприкосновения, введение разъединительных сил или международных наблюдателей), политического (установление дипотношений между двумя странами, открытие официальных представительств, заключение рамочного межгосударственного договора) и информационно-пропагандистского (прекращение “демонизации” противной стороны, призывов к войне и насилию) характера.

Конечно же, от разрыва транспортных, хозяйственных, научно-технических, гуманитарных связей несут потери все стороны. Полагаю, что только от прекращения транзитных грузоперевозок по железной дороге из Турции и Ирана в направлении России и Северной Европы мы ежегодно теряем десятки, возможно и сотни миллионов долларов. Но если для Азербайджана эти потери частично компенсируются ростом транзитных доходов от автомобильных перевозок, то потери Армении более существенные. Причем, без открытия железнодорожных сообщений через Азербайджан восстановление основной части промышленности Армении практически невозможно.

Принуждение президента Левона Тер-Петросяна к отставке и отказ от объявленного им согласия на реализацию поэтапного плана Минской группы привели к тому, что процесс мирного урегулирования застопорился на долгие годы. В результате, находившиеся тогда в стадии проектирования основной нефтепровод Баку-Джейхан и газопровод Баку-Арзрум пошли не по кратчайшему армянскому маршруту, а через Грузию. Если для Азербайджана это привело к некоторому росту транспортных издержек по перекачке энергоресурсов на западные рынки, то Ереван лишился как многомиллионных транзитных доходов, так и возможности по льготным ценам приобретать необходимые стране нефть и газ.

В условиях, когда сохраняется неопределенность в отношении сроков достижения прогресса в урегулировании конфликта, Иран и Турция приступили к поискам обходных, минующих Армению, путей железнодорожного сообщения через Грузию (Карс-Ахалкалаки) и Азербайджан (Решт-Астара-Баку) с Россией и северной частью Европы. Реализация этих проектов оставит Армению в региональном тупике. Ведь после затраты средств на строительство и модернизацию названных участков, инвесторы будут стремиться оправдать капиталовложения посредством их максимальной загрузки и вряд ли захотят тратиться на восстановление и модернизацию полуразрушенных железнодорожных линий Армении.

От разрыва кооперационных связей сильно пострадали электроэнергетика, химическая, пищевая и легкая промышленности наших стран. Сейчас трудно судить о том, что потенциально может дать восстановление этих связей. Ведь оборудование простаивающих или сильно сокративших производство предприятий безнадежно устарело или раскулачено, кадры растеряны, и, главное, утрачены многие традиционные рынки. Однако определенная выгода, безусловно, будет.

В результате оккупации армянскими силами азербайджанских территорий вокруг Нагорного Карабаха (5 районов полностью, а 2 частично) из хозяйственного оборота выведены сотни тысяч гектаров плодородных земель, не разрабатываются месторождения минеральных ресурсов, разрушены предприятия и социальная инфраструктура, нанесен огромный вред экологии. Огромные средства (в СМИ называлась цифра в 1 миллиард евро), которые международные доноры (ЕС и США) готовы выделить на реабилитацию территорий, пострадавших от военных действий, остаются не востребованными из-за отсутствия реального прогресса в процессе мирного урегулирования.

3.Когда плохо соседу, с которым находишься в остром конфликте, это не означает, что хорошо будет тебе. Поэтому, если тупик в процессе мирного урегулирования не будет преодолен, от этого потеряют все участники конфликта - Армения, Азербайджан, а также население Нагорного Карабаха. Финансовые ресурсы будут направляться на гонку вооружений, модернизация экономики и социальной сферы будет идти медленно или стагнировать, демократическое развитие - тормозиться. В выигрыше окажутся лишь поставщики дешевых, устаревших систем вооружений и боеприпасов.

Грузия, сама страдающая от неурегулированных конфликтов, в силу сложившихся обстоятельств и благодаря осуществленному демократическому прорыву, будет укреплять собственную роль регионального политического лидера. Одновременно на сохраняющемся разрыве экономических связей Армении с Азербайджаном и Турцией будут зарабатывать различные посредники. Консервация конфликта между Азербайджаном и Арменией позволит России, отчасти Ирану и дальше “играть” на существующих в регионах противоречиях, тормозить “отход” региона в западную систему безопасности и экономического сотрудничества.

4.Возобновление полномасштабных военных действий угрожает региону катастрофическими последствиями. Ведь новая война в отличие от кампании 1992-94 годов, которая велась преимущественно иррегулярными частями, ополченцами, теперь станет столкновением армий, насчитывающих по 70-80 тысяч солдат, имеющих на вооружении много сотен единиц бронетехники и артиллерийских стволов, авиации и пр. Ее трудно будет локализовать исключительно карабахской линией фронта, а, следовательно, высока вероятность косвенного, возможно, и прямого вовлечения в конфликт России и Турции (в случае катастрофического исхода боевых действий для Армении либо Азербайджана).

Наметившийся в обеих странах процесс экономической реабилитации будет сорван, инвесторы начнут выводить капитал из региона, во всяком случае, поостерегутся начинать новые проекты. Угроза нависнет над дорогостоящим трубопроводом, по которому предполагается осуществить экспорт каспийских энергоресурсов на мировые рынки. И все это - вдобавок к людским и материальным потерям, неизбежно сопровождающим военные действия такого масштаба.

Сохраняющийся военный паритет между противостоящими сторонами, сложный рельеф местности, наличие укрепленных оборонительных рубежей делает маловероятным значительный успех наступательных операций. Следовательно, после ожидаемого вмешательства международного сообщества в лице СБ ООН, ОБСЕ, Совета Европы и др. стороны будут вынуждены остановить войну и возобновить мирные переговоры. Однако зачатки доверия и понимания между сторонами, возникшие за время продолжающегося вот уже более 12 лет прекращения огня, будут утрачены и их придется с трудом восстанавливать, преодолевая враждебность, воспламененную новыми потерями.

Еще одним негативным последствием возможного возобновления войны станет резкий рост эмиграции. Регион за минувшие годы уже покинуло несколько миллионов человек. Большую их часть составили образованные, высококвалифицированные люди. Раньше из региона эмигрировало преимущественно русскоязычное население и главным образом - в Россию, Украину, другие страны СНГ. Теперь мы можем потерять многих специалистов, в основном, молодых и владеющих английским языком.

5.Часто спрашивают, в результате чего может быть найдено решение: интенсивных двусторонних переговоров, посреднических усилий международной общественности, давления великих держав? Полагаю, что нужный эффект можно получить, если все перечисленное будет осуществляться одновременно. Причем только тогда, когда двусторонние переговоры будут вестись не с целью произвести нужное впечатление на собственную аудиторию, а действительно будут нацелены на достижение реальных результатов посредством взаимных компромиссов. Когда посредники станут последовательными и принципиальными, будут исходить не из интересов представляемых ими государств, а из интересов скорейшего достижения прочного мира и безопасности на основе универсальных норм международного права. Что же касается великих держав, то здесь важен отход от двойных стандартов, недвусмысленное доведение собственной позиции до конфликтующих сторон. Стимулы и гарантии со стороны международного сообщества и великих держав в деле обеспечения безопасности и свободного развития Нагорного Карабаха, а также в целом Азербайджана и Армении желательно конкретно обозначить и сделать достоянием широкой общественности.

6.Нагорный Карабах никогда не стоял в стороне от переговорного процесса по поиску мирного урегулирования конфликта. Лидеры карабахских армян всегда знакомились с предложениями, разрабатываемыми Минской группой, их пожелания принимались во внимание, сопредседатели часто посещали Нагорный Карабах, встречались с местными официальными лицами. Баку не отказывался от ведения переговоров с лидерами карабахских армян, но соглашался на это лишь с условием предварительного выполнения известных резолюций СБ ООН (№№ 822, 853, 874, 884), требовавших незамедлительного прекращения военных действий и освобождения районов, оккупированных армянскими силами за границами бывшего НКАО. Прекращение огня достигнуто и в основном поддерживается более 11 лет, но выполнение других требований резолюций СБ ООН неоправданно затягивается.

По мнению азербайджанцев, это происходит по вине армянской стороны, желающей воспользоваться плодами военной победы и вынудить Баку согласиться с их требованиями в отношении статуса Нагорного Карабаха. Оккупация азербайджанских земель была осуществлена вооруженными силами Армении. Сегодня это особо не скрывается. В представлении Баку согласие на ведение переговоров с Нагорным Карабахом при нынешних условиях неприемлемо по двум причинам. Во-первых, это уводит Армению от ответственности за оккупацию территории другого государства, во-вторых, бескомпромиссное требование признать независимость Нагорного Карабаха делает бессмысленным обсуждение проблемы статуса. Таким образом, на данном этапе прямое включение в переговорный процесс Нагорного Карабаха приведет лишь к бесплодным препирательствам. Это, возможно, отвечает замыслам тех, кто не прочь и дальше тянуть время в надежде, что азербайджанцы свыкнутся с мыслью о потери части своей территории, а мир, наконец, признает это как свершившийся факт.

Однако сказанное не исключает возможность применения отдельного переговорного формата Баку- Ханкенди, возможно, с подключением представителей азербайджанской общины Нагорного Карабаха. Заявления азербайджанских официальных лиц и политиков о категорическом неприятии армянских представителей Нагорного Карабаха в качестве партнера в переговорном процессе, что отрицает саму возможность диалога с ними, контрпродуктивны и не отвечают цели достижения исторического примирения наших народов.

7.Сложности в урегулировании карабахского конфликта усугубляются еще и тем, что Южный Кавказ до настоящего времени окончательно не определился по единому формату собственной системы безопасности. На сегодня имеются две альтернативы: ДКБ - система безопасности под эгидой России, которой придерживается до настоящего времени Армения; и НАТО, о стремлении к интеграции с которой прямо заявила Грузия и, с некоторой осторожностью, Азербайджан. Идея о нейтрализации региона Южного Кавказа, заключении здесь (наподобие Балкан) специального Пакта о стабильности и безопасности с участием России, Турции, Ирана, а также США и ЕС, так и не получила реального воплощения.

Ход событий за последние 10 лет показал, что система безопасности, ориентированная на Москву, неэффективна и, безусловно, проигрывает в сравнении с НАТО. Расширение Северо-Атлантического Альянса, принятие в его ряды Болгарии и Румынии, а также вступление в блок, вопреки противодействию России, стран Балтии (Эстонии, Латвии и Литвы) актуализировали вопрос присоединения к НАТО и государств Южного Кавказа. Опросы населения и экспертов показывают, что жители Грузии в вопросе долговременного обеспечения безопасности страны прямо ориентируется на НАТО. В Азербайджане эти настроения проявляются несколько менее ярко, но они также в пользу НАТО. В Армении же в вопросах безопасности население однозначно ориентировано на Россию, однако многие эксперты осознают большую перспективность взаимоотношений с НАТО.

Фактор Турции по-разному воспринимается в столицах государств Южного Кавказа. Баку видит в Анкаре не только влиятельного члена НАТО, но и союзную, братскую страну. Для Грузии Турция - дружественная региональная держава и ценный партнер в модернизации своих вооруженных сил. В Армении на Турцию смотрят сквозь призму трагического исторического прошлого и видят в Анкаре силу, препятствующую планам по окончательному отторжению Нагорного Карабаха от Азербайджана. В отношении к России ситуация противоположная. Для Армении Москва - это стратегический союзник и традиционный защитник, Азербайджан относится к России с явной опаской, но предпочитает с ней не ссориться, а Грузия прямо указывает на Москву как на подстрекательницу сепаратизма и виновницу продолжения конфликтов на своей территории.

Одновременная и согласованная линия на интеграцию в НАТО имеет огромное значение для безопасности Азербайджана и Армении, особенно в контексте карабахского урегулирования. Определенность в таком выборе предполагает реализацию конкретной программы действий, включающей значительное сокращение численности вооруженных сил, изменение их структуры в соответствии со стандартами НАТО. Одновременно нужно будет осуществить вывод российских войск из стран Южного Кавказа, закрыть используемые ими военные объекты, нейтрализовать полулегальную и законспирированную российскую агентуру (Главное разведывательное управление, Федеральную службу безопасности и др.) и пр. Негативная роль последних в разжигании конфликтов в регионе не вызывает сомнения.

Полноценная интеграция наших стран в НАТО невозможна без урегулирования карабахского конфликта. Следовательно, данная задача является фактором, стимулирующим достижение мирного решения проблемы. Конечно же, НАТО - не панацея от всех споров и острых противоречий между входящими в нее странами. Достаточно вспомнить такие конфликтующие пары среди стран-участников блока, как Турция и Греция, Испания и Великобритания, Румыния и Венгрия. Однако в странах-членах этой организации удается удерживать конфликты в политических рамках и не допускать прямых военных столкновений.

8.Любой вариант разрешения армяно-азербайджанского конфликта в связи с Нагорным Карабахом может быть реализован лишь при наличии политической воли, восстановления доверия между сторонами, а также при должной поддержке и гарантиях международного сообщества. К сожалению, всего перечисленного выше в достаточном объеме пока нет. Поэтому продолжающийся более 11 лет переговорный процесс буксует и его никак не удается перевести в плоскость конкретных решений и действий.

Самым радикальным, снимающим предмет споров, вариантом является территориальный размен. Он избавил бы стороны от трудных и длительных переговоров по поводу взаимоприемлемого статуса Нагорного Карабаха. Ведь даже если удастся договориться о статусе, то потом следует быть готовым к бесконечным взаимным претензиям по поводу интерпретации того или иного пункта или параграфа соглашения, соответствия действий сторон взятым обязательствам и пр. При территориальном обмене также отпадает необходимость в разъединительных силах и международных наблюдателях. Однако реализовать данный вариант оказалось невозможным. В первую очередь из-за того, что даже его поддержка со стороны США и Турции не смогла изменить резко негативное отношение к указанному варианту России и Ирана. Роберт Кочарян и Гейдар Алиев, в ходе Стамбульского саммита ОБСЕ 1999 года почти договорившиеся о решении проблемы посредством территориального обмена, были вынуждены после расстрела в парламенте Армении и громких отставок в Азербайджане отказаться от этого. Данный вариант сторонами с рассмотрения снят.

“Пакетный” вариант решения был бы также неплох, но требование армянской стороны о признании при этом независимости Нагорного Карабаха (разговоры о “горизонтальных связях” не могут это замаскировать) делает его неприемлемым для Азербайджана. В Баку нет и вряд ли в обозримом будущем появится глава государства, готовый подписать такое соглашение. Необходимое, согласно Конституции Азербайджанской Республики, утверждение статуса Нагорного Карабаха посредством референдума практически невозможно осуществить в сколько-нибудь легитимных формах. Таким образом, ситуация с “пакетным” вариантом тупиковая. Согласиться на широкую автономию, даже гарантированную международным сообществом (все это было в первом плане Минской группы, отклоненном Ереваном), при нынешнем уровне доверия и отношений между конфликтующими сторонами армяне не желают. Предоставить независимость Нагорному Карабаху или согласиться на передачу этой территории Армении (что фактически и предусматривалось отклоненным Баку третьим планом Минской группы, а также было предметом обсуждений в Париже и Ки-Уэсте) азербайджанская сторона не может и не хочет. В такой ситуации, если исходить из международной практики, именно поэтапный план урегулирования позволяет перейти от бесплодных споров к конкретным договоренностям и шаг за шагом двигаться вперед по пути мира и сотрудничества.

Администрация Роберта Кочаряна, в отличие от сторонников экс-президента Левона Тер-Петросяна, а также официальных властей и многих политиков в Азербайджане, выражает холодное отношение к последнему варианту. Понять логику нынешнего президента Армении не так уж сложно. Предположу, что в Ереване опасаются оставить открытым вопрос статуса Нагорного Карабаха, так как не уверены, что в условиях мира и безопасности смогут добиться от Азербайджана большего, чем сейчас, когда у них в руках находится такой козырь, как оккупированные территории. В условиях мира транспортные и энергетические преимущества Азербайджана могут сместить баланс сил в споре по поводу статуса Нагорного Карабаха в пользу Баку, который в обмен на выгоды экономического сотрудничества может потребовать от Армении политических уступок. Согласно такой логике, является целесообразным сразу же вырвать у Баку и зафиксировать в соглашении максимально высокий (по возможности близкий к независимости) статус Нагорного Карабаха, связав решение этого вопроса с возвращением оккупированных районов за пределами границ бывшей НКАО. Армянская сторона нехотя соглашается обсуждать лишь такой вариант поэтапного плана, который временно, до окончательного урегулирования конфликта, оставлял бы в их руках некоторые из оккупированных территорий (в армянских СМИ говорится о Кялбяджарском и Лачинском районах) - в качестве залога и своеобразного рычага давления на Баку в будущем политическом торге. Очевидно, что Баку не может подписать соглашение, которое в нарушение резолюций СБ ООН легализовало бы, пусть даже на временной основе, армянскую оккупацию азербайджанских земель.

Имеется ли выход из переговорного тупика? Как человек, давно отошедший от непосредственного переговорного процесса и не имеющий доступа к конфиденциальной информации, могу лишь высказать некоторые предложения, указать направления, в которых есть шанс нащупать компромисс. Не вызывает сомнений, что наиболее реалистичным вариантом для урегулирования армяно-азербайджанского конфликта все же является поэтапный план. Понятно, что он должен претерпеть определенную модификацию, чтобы учесть некоторые принципиальные пожелания сторон. Так, наряду с освобождением всех оккупированных территорий за пределами Нагорного Карабаха в обмен на гарантии безопасности и не возобновления военных действий, а также открытие транспортных коммуникаций, может быть определен еще и “временный статус” для Нагорного Карабаха. Это как-то легализует нынешнюю администрацию Нагорного Карабаха и позволит ей вступить в прямые переговоры с Баку по поводу определения окончательного статуса, по вопросам возвращения перемещенных лиц, восстановления коммуникаций, сотрудничества и пр. Плюсом “временного” статуса является и то, что закрепленный соглашением сторон, он не подлежит утверждению референдумом. Статус, хоть и “временный”, но позволяет поддерживать (до нахождения взаимоприемлемых окончательных решений) те особые отношения, которые уже сложились между Нагорным Карабахом и Ереваном.

Главное - вывести армяно-азербайджанские отношения из нынешнего состояния взаимной враждебности в позитивную плоскость, придать им динамику. Субординационные отношения между Нагорным Карабахом и Баку сегодня неприемлемы для армян. Однако в атмосфере, когда отступят угрозы безопасности, возобновятся контакты и начнется сотрудничество, возникнут элементы доверия, эта жесткая позиция может обрести компромиссные формы. В контексте приветствуемой всеми на Южном Кавказе евроинтеграции такая перспектива вполне реальна.

Что же касается возвращения оккупированных территорий за пределами границ бывшей НКАО, то сам процесс передачи может осуществляться по согласованному графику. В части Кялбяджарского и Лачинского районов он может быть увязан с достижением согласия по порядку функционирования и маршруту транспортного коридора, по которому будет поддерживаться бесперебойная связь Нагорного Карабаха с Арменией.